Ромка проводил милицейский автомобиль взглядом.
— Слушай, а может, тревога была не ложной, и на книжки твоего дядьки все-таки покушались? Книжки-то у него старые, значит, ценные, дорогие.
— Не старые, а старинные, раритетные, то есть редкие очень, — поправил его друг. — Какая разница, покушался или не покушался? В любом случае вор понял, что ему туда не попасть.
— А может, это был дядя Витя? — подумал вслух Ромка. — Решил еще раз золотишком разжиться. Сунулся, опомнился и убежал.
Славка сразу отверг такое предположение.
— Да у них с золотом не густо, поживиться особо нечем. А книжки алкашу не нужны, он в них не разбирается. И потом, раз он у них был, то не мог не усечь, что квартира на охране. Чего ему зря соваться? Тем более что он здесь во всех квартирах бывает и отлично знает, кто как живет, к кому стоит лезть, а к кому — незачем. Да этот твой дядя Витя, по большому счету, и не вор вовсе, а просто нечист на руку. Не профессиональный, в смысле, вор, иначе б давно попался. В случае с Иркой, наверное, его просто бес попутал. Цепочка-то на самом виду лежала.
Ромка покивал.
— Наверно, ты прав. Дядя Витя в общем-то мужик неплохой, когда я был маленьким, он мне даже нравился. Казался огромным, надежным. Один раз машинку мне починил. Да и сейчас я к нему хорошо отношусь. Но водка, как говорят, до добра не доводит.
— Это верно.
Оставив в покое слесаря, Славка переключился на уроки и предстоящее сочинение.
— Вечером, когда пойду гулять с Джимом, снова к дяде Андрею зайду за книжкой, чтобы успеть подготовиться. А ты что, не будешь?
— А чего там готовиться? — Ромка беспечно махнул рукой. — Подумаешь! Выучил несколько цитат и вставил куда надо.
— Счастливый. Я так не умею.
Ромка пожал плечами.
— Сочувствую. Но могу научить.
Сказать по правде, он слукавил. Литературы Ромка боялся, и еще как. Их Вера Анатольевна шпор не терпела и следила за ними, как заправский сыщик. Поэтому готовить «бомбы», то есть целые сочинения, которые подкладываешь после того, как сделал вид, будто что-то написал, не имело смысла. К тому же строчить такие «бомбы» — еще тот труд! Это ж сколько надо писать! А у него еще по алгебре тьма нерешенных задачек. Поэтому Ромка возвращался домой с тяжелым грузом несделанных уроков. И вообще он любил заниматься только тем, чем самому хотелось.
«Хорошо Лешке, — невольно позавидовал он. — Учить ничего не надо, лежи себе и лежи. Рада небось до беспамятства, что заболела».
Но когда Ромка увидел сестру, зависть его прошла. Лицо у Лешки было не счастливым, а очень даже несчастным. Она сидела на своем диване и с грустным видом считала деньги. За ее действиями, как обычно, внимательно наблюдал Дик.