Ромка пнул Дика коленкой. Пес заворчал, но с места не сдвинулся.
— Не смей так говорить! — вскинулась Лешка, хотя каждое слово давалось ей с огромным трудом. — Всякому — свое. Так вроде твой Цицерон говорит? Тебе — попугай, мне — собака. Ты хоть раз видел, чтобы Дик за голубями гонялся?
— Вроде нет.
— Значит, и попугая твоего есть не станет. Иди и покупай. А если на рынок пойдешь, купи Дику пуходерку, у «кавказцев» нужно подшерсток вычесывать. Тогда и грязи в доме меньше будет. И нечего его обижать. Даже мама к Дику привыкла, ворчать перестала, что от него шерсти много. Это он сейчас линяет, потому что осень, а к зиме перестанет. И с попугаем она смирится, вот увидишь. Ты только время подходящее выбери, чтобы с ней поговорить. А ты заметил, что и папа с ним подружился? И за меня не волнуется, когда я с ним гуляю. А скажи честно, — Лешка приподнялась на локте, — ты правда не боялся, когда мину нес?
— Боялся, — честно сознался Ромка. — Но я хотел себя проверить. А потом, ты знаешь, смелый человек — это не тот, кто ничего не боится, а тот, кто умеет преодолевать страх. Вот я и преодолел.
— А если бы там была настоящая мина?
— Слушай, хватит об этом? Так какая у тебя температура?
Лешка достала из-под мышки градусник, посмотрела и спрятала под подушку. Ромка протянул руку.
— Покажи, сколько?
— Да ерунда.
— Дай сюда, говорю!
Ромка выхватил у нее термометр, подбежал с ним к окну и присвистнул:
— Ого! Тридцать девять и пять. Что же делать? Может быть, выпьешь аспирин? Или будем «скорую» вызывать?
— Ни за что! Давай аспирин. А что температура высокая — это не страшно. Это у меня организм с инфекцией борется.
— Как бы она его сама не поборола, — неуклюже пошутил Ромка.
Он налил в чашку теплой воды, бросил туда шипучую таблетку, дал ей выпить.
— Еще надо чаю с малиновым вареньем. И молока с медом. У нас есть молоко? — Он заглянул в холодильник. — Есть.
Ромка приготовил Лешке новое питье, заставил проглотить и его, бормоча: «Скоро уже мама придет, надо, чтобы ты к ее приходу поздоровела».
Не прошло и пяти минут, как он потрогал Лешкин лоб.
— По-моему, уже не горячий. Тебе лучше?
— Лучше. Холодно только очень.
Лешке казалось, что в доме мороз, она тряслась сильнее, чем на улице под дождем.
Ромка принес ей два теплых одеяла, сам укрыл. Озноб не проходил, и он топтался у дивана, соображая, чем бы еще ей помочь.
Его отвлек телефонный звонок.
— Неужели Венька? Значит, сработало?
Но Ромкина надежда не оправдалась.
— Клещ не звонил, и никто подозрительный тоже, — сразу объявил Венечка. — Только старичок, с которым Лешка разговаривала. Я ему сказал, что мы уже продали Шильдера, чтобы он зря не беспокоился. А мы еще долго будем ждать бандитских звонков?