— Да, — нехотя подтвердил Смирнов.
— Как же он состряпал такое?!
— Он не в следственном изоляторе, а у нас в камере был. Я уже готовил документы в СИЗО на Шкворня. И вдруг прихожу на работу, а уголовного дела нет на столе, где оставил. Я весь кабинет перетряхнул. Все шкафы и полки наизнанку вывернул, но не нашел. Вместе со мной в кабинете работал молодой парень, недавний выпускник. Я только с ним поделился. Другим сказать не решался, ведь утеря уголовного дела для следователя — сущая беда. А тут внезапно, будто по свистку, машина из СИЗО за Шкворнем пришла. И торопят. Ну, что делать? Я послал оперативников за фартовым, велел доставить того под конвоем в кабинет. Они вскоре вернулись, но сами, без него. Испуганные, растерянные, сказали, что Шкворня в камере нет. Я не поверил им. Сам пошел и… глазам перестал доверять. Ворюга впрямь исчез. Вернулся в кабинет, там уже не протолкнуться. Весь горотдел сбежался, и начальник — во главе. Разыскали записку на столе. Она на самом виду лежала, но я искал дело и на нее не обратил внимания. Ее Шкворень адресовал мне: «Спасибо тебе, мусоряга, за помощь! Век не забуду услуги! Моя благодарность в твоем столе, в углу верхнего ящика! Положил столько, сколько ты просил. А я линяю! На время шухера тебе хватит подсоса, а дальше помогай моим — без навара не оставят. Шкворень». Открыли ящик стола — там деньги. Сумма, которую в первый и в последний раз в глаза увидел. Ну, меня вмиг в наручники и в камеру, а чтоб следом за Шкворнем не сбежал, через час в следственный изолятор отправили. Я не верил, что все это случилось со мной наяву. Меня никто не стал слушать, мне не верили. Сочли последним подонком и негодяем.
— Выходит, тебя вскоре после меня осудили? — спросил Дамир.
— Я тебя лишь первый раз допросил. Дальше твоим делом занялись другие, но не доверяли из-за меня. Ведь ты со мной сотрудничал, и тень моя поневоле легла на тебя.
— А как же Шкворень? С концами смылся?
— Конечно!
— Не пойму! Неужель сам все сумел? Ну, слинял, положим, подфартило! Но зачем записка и деньги? — не понимал Дамир.
— Это и была его месть! За себя и кентов! Ведь всю его «малину» отловил, а это, ого, больше двух десятков воров. Он обещал рассчитаться и впихнуть в клетку, свое слово сдержал.
— А как же менты? Ему поверили, тебе нет? Почему? Может, это вовсе не Шкворень, а тот Олег все состряпал?
— Я сразу это предположил и обратился к начальнику горотдела поручить следствие по моему делу кому угодно, только не Олегу. Уж и не знаю, попала ли моя просьба в руки начальства или нет, но следствие велось явно однобоко. Это было видно сразу. Да, графологическая экспертиза подтвердила, что записка написана самим Шкворнем. Дактилоскопия дала такое же заключение, что и на записке, и на деньгах отпечатки его пальцев.