Из палатки высунулась голова Кузьмина.
— Ты откуда тут взялся? — удивился и он при виде меня.
Наше убежище в снегу невозможно обнаружить с первого взгляда.
— Мы здесь, в этой вот берлоге.
— Михо там?
— Там, конечно.
— Габлиани и Кухианидзе тоже там?
Что такое?! Габлиани и Кухианидзе? Почему они должны быть там? Как? Я ничего не могу понять... Меня словно огрели по голове молотком. Неужели столь радостно начавшееся утро обманет меня? Неужели я напрасно так обрадовался палатке, появившейся над нами?..
— Вы не видели Илико и Тэмо? — снова окликнул меня Кузьмин.
— Но вы ведь были вместе, вместе вышли и...
— Мы потом разделились и разминулись...— запинаясь, говорит Кузьмин.
«Как же вы потеряли друг друга в двух шагах! — в отчаянии думаю я.— Как это произошло?..»
Но сейчас не время размышлять о том, как это произошло. Надо действовать. Надо что-то предпринимать. Но что?
В это время высоко на гребне появились две фигуры. Илико и Тэмо! Черепашьим шагом спускаются они вниз. Я немного успокоился. Залез обратно в нашу пещеру и стал готовить Михаила. Пришли Кузьмин и Джумбер. Общими усилиями мы усадили Михо на снег и стащили вниз. Этот участок, примерно метров в триста, ровный и безопасный. В двух-трех местах, где были на пути скалы, Михо поднимался на ноги и при моей поддержке шел сам. Опасность его как-то отрезвляла, потому я сознательно выбирал скалистые участки.
Кириллу и Джумберу тоже трудно идти. Порой нам даже приходится ждать их. Потому спуск до седловины занимает очень много времени. Спустившись до 7000 метров и оглянувшись назад, мы нигде не обнаружили Илико и Тэймураза. Остановились и стали их ждать. Тем временем похолодало. Было, вероятно, градусов сорок ниже нуля. Я опять отрыл яму на подходящем участке склона, устроил убежище. Усадил туда Михо, а сам стал подниматься по гребню. Уже семь часов, вечерний сумрак быстро сгустится во тьму,— надо успеть помочь товарищам. Поднявшись всего на несколько шагов, я увидел их. У Илико все лицо почерневшее и посиневшее. На одной ноге нет шекльтона, но он, по-видимому, и не чувствует этого. Говорит с трудом. Я срочно поставил палатку, которая была у них с собой, зажег примус. Сразу стало тепло. Потом я закатал штанины его брюк, и... обе ноги были как ледяные! Начинаю растирать, мять, хлестать... Не переводя духа, массирую, растираю, потом бегу к Тэймуразу и Джумберу. От него — к Михо.
— Как они?.. Помоги лучше им, слышишь? Иди к ним! — прогоняет меня Михо.
— Эге-ге-геей!..— раздается слабый крик.
— Пойди к ним, я тебя умоляю, помоги им!..