Он укоризненно покачал головой.
— Вот видите, — с сожалением произнес он. — Вам пора бы уже понять: рано или поздно мы узнаем все, что вы стараетесь от нас утаить. Мы знаем, что Купер был влюблен в вас, верно? А теперь нам известно и о том, что младший Данди тоже влюблен в вас. — Корбетт облизал губы. — Предлагал ли он выйти за него замуж?
— Противно слушать, — отрезала Хитер и поджала губы.
— В обручении нет ничего противного, моя дорогая. Как и в самой любви. — Корбетт опять облизал губы. — Но все это интересно. Очень интересно! Всего час назад вы мне сказали, что не имеете представления, почему убили вашу сестру и ее мужа, заявили, что у вас нет оснований кого-либо подозревать. А теперь оказывается, что на самом деле вы подозреваете Росса Данди. Почему?
— Я не говорила, что подозреваю его.
— Она сказала, — пояснил полицейский, — что не верит ему, когда он говорит, будто ничего об этом не знает.
— Я сам справлюсь с этим, — резко заметил Корбетт. — Почему вы ему не верите, мисс Глэдд?
— Потому что не знаю, во что и верить. Он находился там, вот и все.
— Вы считаете его лжецом?
— Нет, не считаю.
— Вы… э-э… ответили на его любовь?
— Нет.
— Какая же конкретная причина побудила вас сказать ему прямо в лицо, что вы ему не верите?
— Нет никакой конкретной причины. Просто вырвалось.
— Моя дорогая юная леди, — с укором обратился к ней Корбетт. — Со мной эти увертки не пройдут. Вы слышали пересказ полицейского. С его слов, вы сказали Россу Данди, что у вас есть основание. Он спросил, в чем оно заключается. Вы упомянули пластинку с записью голоса вашей сестры. Следовательно, вы утаивали от нас нечто очень важное. Эта пластинка у вас?
— Нет.
— Где же она?
— Не знаю.
— Что на ней записано? О чем говорила ваша сестра?
— Не знаю. — Хитер сглотнула. — Я совершенно ничего об этом не знаю. Это личное. Я не собираюсь говорить на эту тему, так же как и вообще отвечать на какие-либо вопросы.
— Вы занимаете странную позицию, мисс Глэдд.
— Не вижу ничего странного.
— А я вижу. — Корбетт пристально смотрел на нее. — Это более чем странно. Мы расследуем дело об убийстве вашей сестры, которую, по вашим словам, вы любили. Но вместо того, чтобы помочь, вы ставите нам палки в колеса. Вы преднамеренно утаиваете информацию, утверждая, что это ваше личное дело! Если бы мертвые могли говорить, то я бы спросил вашу сестру, которую вы любили, считает ли она этот факт приватным.
— Не собираюсь… — Подбородок Хитер задрожал, но она взяла себя в руки. — Не желаю выслушивать подобные вещи. — Она поднялась. — Вы не можете заставить меня вас слушать. Не хочу с вами разговаривать.