— Это слишком опасно, — перебил его Майель. — Если помнишь, я бывал в Хедаде.
— Ничего опасного в том не было, — отрезал де Пейн. — Ассасины, вопреки распространенному мнению, имеют свой кодекс чести. Беррингтона должны были принять как гостя, пришедшего с просьбой. Им он ничем не угрожал, зато находился под защитой строгих законов гостеприимства. И что ещё важнее…
Парменио взмахнул рукой и посмотрел на Эдмунда, уже без недоверия, зато с грустью, словно невольно завидовал ему.
— Ты рыцарь Храма, — указал он пальцем на Беррингтона. — Низаму было интересно услышать все, что ты выболтаешь, хотя он твердо решил не ссориться с Великим магистром.
— Низам отказал тебе, — продолжил де Пейн свою мысль. — И всё же тебе удалось снова запятнать имя Уокина. Благодаря тебе тамплиера-отступника стали подозревать в организации убийства графа Раймунда, а тебе эти слухи были нужны для осуществления своих планов. Получив отказ ассасинов, ты отправился в Триполи и отважился на ещё более дерзкое предприятие: решился нанять собственных убийц и соблазнить их посулами предстоящего грабежа. Должно быть, ты потратил на это все деньги, выданные орденом. Ты мог скрываться под чужой маской, и все же дело было очень рискованное. Поползли слухи о том, что готовится отвратительный заговор с участием рыцаря — вероятно, тамплиера. Эти слухи дошли до Парменио, и он поспешил в Триполи. Услышал об этом и Тремеле и растревожился пуще прежнего. Его приводил в отчаяние побег Уокина, и о тебе, Беррингтон, он беспокоился, ибо не знал, где ты и что с тобой. А главное, сам граф Раймунд заподозрил неладное. — Де Пейн помолчал, собираясь с мыслями. — Вероятно, граф потребовал у нашего ордена защиты от грозящей ему опасности, хотя доказательств тому у меня нет. Кого же лучше послать для этой цели, как не рыцаря Филиппа Майеля, англичанина, и Эдмунда де Пейна, отпрыска доблестного основателя Ордена рыцарей Храма, чьё имя служит знаком уважения, оказываемого графу, и должно уверить того в чистосердечии ордена?
— И все же графа убили? — впервые подал голос Гастанг.
— Разумеется, ведь я был бессилен защитить его. Майель участвовал в заговоре — Майель, называвшийся моим побратимом. В качестве гонца он часто скакал из Шатель-Блан в Иерусалим и обратно. И не подлежит никакому сомнению, — Эдмунд пропустил мимо ушей вырвавшееся из уст Майеля глухое проклятие, — что он использовал такие поездки для тайных встреч с другими заговорщиками, особенно с достойной Изабеллой.
Изабелла ответила ему ледяным взглядом. Де Пейн выглянул в окно. Уже наступал вечер. Рыцарь махнул рукой Гастангу: