— Благодарствую, только сочувствием беду не зальешь!
Воровка улыбалась.
— А чем же ее зальешь?
— Страстью!.. Любовью!.. Только так — клин клином! Все остальное ни в штык ни в пряжку, как говорит один мой подчиненный!
— Найдите любовь, найдите страсть, — вела игру дальше Сонька, — и все проблемы будут решены.
— Так ведь нашел!.. Нашел, дорогая!
— В чем тогда дело?
— Жду ответа!.. Согласия!
— От кого?.. От меня?!
— Именно!.. Потерял голову, сердце… стыд потерял!.. Ночами не сплю, вас все вижу!.. В разных видах вижу! На супругу смотреть не могу! Всю жизнь мечтал о француженке!
Сонька от удовольствия смеялась.
— Знаете, это все так неожиданно. Так странно!
— А чего странного? Супруга у вас нет?.. Нет!.. Какие проблемы? Разве я не интересный мужчина?
— Очень интересный.
Василий Николаевич подхватил ее под руку, отвел в сторонку, зашептал:
— Озолочу!.. Усыплю камнями! Царевной сделаю! Соглашайтесь, дорогая! — И вдруг насторожился: — Послушайте, вы кого-то мне напоминаете!.. Крутится в голове, а припомнить никак не могу!
— Хорошего человека напоминаю? — улыбнулась воровка.
— Отличного!.. Теперь важно вспомнить — кого!
Табба спрятала Богоматерь на грудь под ночную сорочку, кивнула девушкам.
— Простите, но я немного устала. До свидания.
Анастасия поднялась с колен, поклонилась больной и вдвоем с Михелиной направилась к выходу.
Неожиданно прима окликнула:
— Анна!
Михелина не сразу поняла, что зовут именно ее. Повернулась, ткнула себя в грудь.
— Я?
— Вы… Задержитесь на пару минут.
— А я могу идти? — удивилась Анастасия.
— Подождите за дверью, я ненадолго, — ответила Табба и, когда дверь палаты закрылась, махнула Михелине подойти поближе.
Та послушно шагнула вперед.
— Я тебя узнала, — сказала прима. — Сразу узнала. Еще в прошлый раз. Зачем вы явились сюда?
— Навестить тебя, — усмехнулась Михелина.
— Я об этом просила?
— Но мы все-таки сестры. Да и твоя мама здесь.
Неожиданно Табба поднялась, подошла к двери, отгораживающую вторую комнату, плотно закрыла ее.
— Вы потеряли стыд!.. Ломитесь в дверь, откуда вас гонят! Обворовываете души!.. Не только мою, куда я вас не пускаю и никогда не пущу!.. Но вы присосались к чистому ребенку и пытаетесь сделать его несчастным!.. Да есть ли у вас совесть?.. Когда вы насытитесь? Когда Бог скует вам руки?.. Когда образумит, чтобы вы наконец хоть что-то поняли и остановились?.. — Неожиданно прима дотянулась до горла сестры, стала сжимать его.
Михелина уворачивалась, не давалась, наконец, не выдержала и тоже вцепилась в сестру.
— Проклинаю вас! — выдавливала из себя Табба. — И тебя, и твою мать!.. Проклинаю! Оставьте меня в покое!.. Меня и всех остальных! Оставьте, иначе я заявлю в полицию, и вас тут же посадят!