— Может, вы желаете, чтобы я пригласил вас к себе в дом? — с некоторым лукавством произнес Агеев.
— Почему нет? — вскинула брови Сонька. — Пригласите, когда вашей жены там нет.
— И вы будете согласны?
— По крайней мере, я буду чувствовать себя свободнее.
Полицмейстер озабоченно хмыкнул, сделал глоток вина.
— Вы когда намерены покинуть Россию?
— Через пару дней.
— То есть я должен поскорее отправить жену на дачу?
— Разумеется.
— А детей куда?
— Мне вас учить?
— У меня их пятеро… но это не проблема. — Полицмейстер с усмешкой смотрел на воровку.
Она обняла его, нежно поцеловала в щеку.
— Пупсик мой…
Василий Николаевич вдруг отодвинул фужер, поднялся, подхватил женщину на руки, закружил вокруг себя.
— Эх, мать моя пролетка!.. Жизнь дана человеку зачем?.. Чтоб любить и рисковать!.. Рисковать и любить! Это ж будет память на всю жизнь, мадам!
Сонька хохотала, запрокинув голову.
— Долго будете помнить, Василий Николаевич!
Он остановился, рухнул перед женщиной на колени, страстно приник к ее платью.
На столе в гостиной стояли вино, вода, сласти в коробке.
Михелина и Анастасия сидели плотно друг к другу на диванчике, Андрей расположился в кресле напротив.
Он неспешно и с пониманием потягивал вино, не сводил с новой знакомой нежного и мягкого взгляда.
— Вы действительно хотите отправиться на войну, князь? — Михелина спросила искренне и с тревогой.
— Мой кузен — сумасшедший, — сказала Анастасия. — Никакие доводы не способны переубедить его.
— Девочки, милые. — Кузен поставил на стол фужер, взял руки гостьи и кузины. — Конечно, вам трудно понять, что творится в душе нормального мужчины, когда отечество в опасности. Вы — женщины! А ведь оно действительно в опасности!.. Неужели вы не чувствуете?
— Ни капельки! — пожала плечиками княжна. — У нас ничего не изменилось. Даже Никанор после смерти папеньки остался прежним!
— Это в вашем доме! — улыбнулся Андрей. — А в стране?.. Каждый день убивают, каждый день какие-то манифестации и каждый день повозки с фронта — с ранеными и мертвыми.
— Но вас тоже могут убить или ранить! — воскликнула Михелина.
— Значит, такова воля Господня, — с печальной усмешкой ответил князь.
— Я тебя не отпущу! — Анастасия села к нему на колени, прижалась. — Вот так возьму и не отпущу!.. — Серьезно посмотрела на гостью, спросила: — Анна, ты ведь поможешь удержать его?
— Я буду рядом с тобой, — кивнула та.
— А вы когда уезжаете? — посмотрел на Михелину Андрей.
— Думаю, скоро. Мама скажет.
— Скоро — это когда?
— День-два…
— Меня тоже могут отправить на фронт через несколько дней.
— Вы что, оба хотите бросить меня? — возмутилась Анастасия, и на ее глазах выступили слезы. — Как я буду здесь одна?