Михелина улыбнулась ей, подала стакан воды.
— Я уговорю маменьку задержаться.
— То есть я могу рассчитывать, что проводите меня? — улыбнулся князь.
— Конечно.
— Я буду крайне рад. — Он поднес руку воровки к губам, поцеловал.
Мимо промелькнул Никанор, спеша встретить въехавшую во двор карету. Это был полицмейстер с Сонькой. Они поднялись по ступенькам, вошли в комнату, где сидели дети.
— Не заскучали? — громко и весело поинтересовался Василий Николаевич.
— Ни капельки! — искренне ответила княжна и тут же добавила: — Анна готова задержаться у нас, пока кузен не отправится на войну!.. Вы не против, мадам Матильда?
— Я согласна, — ответила Сонька и прижала голову девочки к себе.
Поодаль стоял Никанор, слушал и наблюдал за происходящим.
Вор Кабан, прихрамывая, брел не спеша вдоль Екатерининского канала, спиной чувствовал за собой хвост из двух персон, но не оглядывался, пока не вышел на Невский проспект.
Здесь коротко повернул голову, убедился в наличии шпиков, крутнул головой, хмыкнул и побрел по людному и равнодушному ко всему происходящему проспекту. Вглядывался в лица встречных и обгоняющих, надеясь узреть кого-то знакомого, но все были чужие, неизвестные.
С Невского Кабан повернул на Литейный и снова желал увидеть хотя бы одну близкую физиономию.
Филеры терпеливо и внимательно отслеживали его, создавали видимость необязательной прогулки, о чем-то непринужденно беседовали.
* * *
Изюмов осторожно приоткрыл дверь палаты, просунул туда вначале цветы, затем вошел сам. Из первой комнаты была видна вторая, где лежала Табба.
Катенька вопросительно посмотрела на хозяйку, та безразлично кивнула.
Хотя Табба не спала, артист аккуратно, на цыпочках пересек пространство, остановился в дверях, виновато улыбнулся.
— Здравствуйте. Надеюсь, не очень обременил?
— Входите, — негромко произнесла прима. — Только цветы оставьте Катеньке.
— Как прикажете.
Изюмов передал букет прислуге, вернулся к больной, присел на краешек стула.
— Не буду надоедлив. Всего лишь на пару минут.
Прима махнула Катеньке, чтобы та покинула палату, повернулась к посетителю.
— Что в театре?
— Вас ждут-с.
— Вместо меня в спектакли никого не вводили?
— Не приведи Господи! — перекрестился Изюмов. — Даже допустить подобное невозможно. Вы незаменимы.
— Благодарю. — На глазах Таббы выступили слезы.
— Ничего-с… Все хорошо-с… — пробормотал артист и даже осмелился поцеловать ей руку.
— Вы славный, — сказала прима.
— А вы восхитительная… Восхитительная и любимая.
— Перестаньте. — Табба достала платочек, промокнула глаза. — Что еще нового в театре?