— Белая горячка, — заключил полицейский и позвонил в колокольчик. Когда в кабинет заглянули два дюжих полицейских, он распорядился: — В холодную!
Полицейские подхватили артиста под руки и потащили к выходу. Он упирался, кричал, отбивался, но силы были очевидно не равны.
Вор Кабан который день совершал свой ежедневный «променад» по самым шумным улицам Петербурга в надежде натолкнуться на кого-нибудь из воров или, не приведи господи, на Соньку.
Сегодня ему повезло. Только он вышел на Невский, сильно прихрамывая и волоча правую ногу, и прошел всего лишь от Екатерининского канала до Думы, как вдруг увидел шествующего навстречу вора Артура — как всегда элегантного, с тростью, в длинном пальто.
Артур тоже увидел Кабана и даже обрадованно двинулся навстречу, но товарищ неожиданно округлил глаза и повел головой назад.
Там, шагах в ста от него, неспешно шагали два филера, по виду беспечные, по цепким взглядам — внимательные, отслеживающие.
Артур прошел мимо Кабана и филеров, на всякий случай оглянулся, и в этот момент Кабан оглянулся тоже.
Наместники Мамая в Питере, воры Артур, Улюкай, Резаный и Безносый, проводили «качку» на дальней хате, в пригороде, и вели доверительный, трудный базар о том, что Кабана рикишнули и теперь только сам бог, если он, конечно не фраер, знает, как дальше поведет себя задымленный, если его как следует прессонет легавка.
— Не должен Кабан зашухерить, как бы его ни ломали, — предположил наивный Улюкай. — Вор все-таки. Товарищ…
— Товарищ… — усмехнулся Безносый. — Это смотря как будут ломать. Ежли пальцы станут менять местами, может такое запеть, что даже нам тут не усидеть.
— А вот зачем они его выгуливают по Невскому? — спросил Резаный.
— Как зачем? — удивился Артур. — Чтоб упасть на кого-нибудь из нас.
— Мы-то для них рыбешка — что корюшка на Ладоге, — пожал плечами Резаный. — Для них главная — Сонька.
— Как они ее могут выследить, если даже мы, воры, ничего о ней не знаем?! — удивился Улюкай.
— И хорошо, что не знаем, — усмехнулся Артур. — Напоролась бы на Кабана — и ручки в браслетах.
— Они долго Кабана водить не станут, — сказал Безносый. — Надоест… Станут головы ломать над чем-нибудь другим. И обязательно придумают.
— Что, к примеру? — удивленно посмотрел на него Улюкай.
— А пес их знает. Они хоть и дубаки, но вертожопые.
— Жалко Кабана, — усмехнулся Резаный. — Ему лучше сейчас курносую принять, чем вот так по Невскому шастать. Все одно они его не отпустят.
— Может, заглушить его? — вдруг предложил Артур. — Для его и нашего спокойствия?
От такого предложения все вдруг оцепенели, и Резаный негромко промолвил: