— Шуткуешь, Артур, или кумпол совсем поехал?
— Не шуткую и кумпол не поехал, — серьезно ответил тот. — Кабан хоть, считай, уже зажмуренный, а все одно вреда принести еще может.
— Это даже не по-скотски, — заметил Улюкай. — По-звериному.
— По-звериному будет, когда каждого из нас будут подвешивать за ребра!
— Ну и чего мы добьемся, если загасим его? — не сразу спросил Резаный.
— Сам пораскинь мозгами.
— Я тебя спрашиваю.
— Меня?.. — Артур оглядел притихшую напряженную компанию, уселся поустойчивее. — Ладно, слушайте… Первое. Облегчим ему остаток дней. Второе. Отведем от нас возможную беду. И третье. Сонька… Снегири кинутся разбираться с мокротой, а воровка, если она отсиживается в Питере, сообразит и нырнет куда-нибудь. Если мы зевнем ее, Мамай этого не простит. Сгноит каждого.
Было тихо, все молчали, усваивая доводы Артура, наконец подал голос Улюкай:
— Ну и кто пойдет на мокрое против нашего товарища?
— Сейчас узнаем.
Воры напряженно следили, как Артур взял лист бумаги, разорвал его на четыре части, на одной поставил карандашом жирный крест и опустил все листочки в свой цилиндр.
— Берите.
Воры с опаской по очереди стали засовывать руки в цилиндр, доставать рваные куски бумаги.
— Так и знал, — произнес Улюкай, вытирая взмокший лоб. — Ежли что-то дурное, то обязательно на меня. — Сунул листок в карман, посмотрел на Артура. — И как все это будет проходить?
— Вот над этим мы сейчас и подумаем, — кивнул Артур.
Следователь Гришин сидел в кабинете директора оперетты, наблюдал за Гаврилой Емельяновичем спокойно и даже с некоторым интересом.
— Разговор трудный, Егор Никитич, — решился наконец директор, сел за стол, сцепив пальцы под подбородком, уставился на следователя. — Трудный и конфиденциальный. — Помолчал снова, не решаясь произнести самые важные слова. — Вам известно, где находится знаменитая воровка Сонька Золотая Ручка?
От подобного вопроса следователь даже откинулся назад, встряхнул головой.
— Гаврила Емельянович, что это с вами, любезный?.. Какие, однако, мысли теснят вашу светлую голову!
— Мысли самые насущные, Егор Никитич, — усмехнулся тот. — Вся полиция Санкт-Петербурга ищет воровку, а она, оказывается, совсем недалеко. Рядышком!
— Рядышком?
— Не просто рядышком, а даже под крылышком.
— Под каким крылышком?
— Под высокочиновничьим, дорогой Егор Никитич!
Гришин ровным счетом ничего не понимал. Поднялся, налил из графина воды, выпил, вернулся на место.
— Вам доктора не следует вызвать? — полушутливо спросил он.
— Следует. Но не мне. Возможно, даже вам. Если соизволите дослушать до конца.