Сонька, Михелина и Анастасия стояли неподалеку от полицейского начальства, девочки вовсю тянули шеи, стараясь не пропустить Андрея. Василий Николаевич держался рядом с обер-полицмейстером Карлом Ивановичем Штоллем, изредка бросал взгляды то на подопечных дам, то на свою супругу, бестелесно присутствующую здесь же.
Первой увидела князя Михелина.
— Вот он! — закричала она, тыча пальцем в проходящих. — Вот!.. — И во весь голос позвала: — Князь Андрей!.. Андрей!
— Где?.. Где он? — металась рядом Анастасия и все никак не могла узреть кузена. — Ну, покажите же мне его!.. — И тоже увидела. — Андрей!.. Андрюша!.. Кузен!
Сонька взяла ее под мышки, приподняла.
Девочки плакали, звали, размахивали руками.
— Андрей!.. Князь Андрей!
— Кузен!.. Андрюша, дорогой!
Он вначале услышал, затем и увидел своих дорогих девочек, коротко взмахнул рукой.
— Андрей!.. Любимый! — надрывалась, плача, Михелина. — Я люблю вас!
Анастасия плакала не меньше, держалась за Соньку и старалась не потерять князя из виду.
— Кузен!.. Любимый кузен!.. Андрей!.. Возвращайтесь!
Вдруг воровка увидела совсем неподалеку от себя своих друзей — Артура, Улюкая и Безносого. Воры стояли неким полукругом, будто охраняли ее. Стояли молча, вид у них был сосредоточенный.
И тут случилось неожиданное. Из толпы вынырнул, будто кто-то его подтолкнул, Кабан, уставился на Соньку и прямиком пошел на нее.
За его спиной стоял следователь Гришин.
— Сонька… Сонька… Это ты, Сонька, — мычал Кабан.
Все дальнейшее происходило как в чудовищном сне.
Навстречу Кабану выдвинулся Улюкай, вдруг ударил его коротко и сильно ножом в живот, и тот, утробно ухнув, стал валиться на стоявших рядом людей.
Воры бросились врассыпную, ближний народ завизжал и стал давить друг друга, воздух прорезали пронзительные свистки полицейских.
Новобранцы или не поняли, или вообще не заметили случившегося, продолжали шагать под духовые марши и вопли дальней публики.
Воровка подхватила ничего не понимающих детей и сломя голову кинулась прочь от страшного места. Она не оглядывалась, не видела, как им пытался помочь полицмейстер, как невесть откуда взялась повозка, на козлах которой сидел вор Резаный и которая помчала его товарищей прочь от Дворцовой площади.
Поздней ночью возле ворот княжеского особняка Брянских на Фонтанке остановилась карета, из нее выскользнула тоненькая девичья фигурка, огляделась, протянула руку к кнопке звонка.
Звонок в ночной тишине прозвучал неожиданно и резко, отчего залаяли собаки в близнаходящихся дворах.
— Кто таков? — раздался недовольный голос Семена.