— Верх меры — это плохо, — холодно заметила Табба и кивнула Катеньке: — Ступай к себе, нам надо поговорить.
— Хорошо, барыня.
Артистка дождалась, когда девушка уйдет, повернулась к гостю.
— Вы решили навестить опальную артистку?
— Почему нет? — легко спросил тот, отпивая чай. — Вы прекрасно знаете о моем к вам расположении.
— Тем не менее не ударили палец о палец, чтобы защитить меня!
— Защитить?.. Как?.. Чем защитить?.. Вас защищает публика!
— Ну да. Гнилыми помидорами и тухлыми яйцами.
— Ошибаетесь. Театр потерял публику!.. Зал полупустой, представления мертвые, горения никакого!
Табба неожиданно увидела высунувшиеся из кармана графа часы с бриллиантами, которые она когда-то не решилась забрать.
— С чем пришли, граф?
— Проведать.
— Всего лишь?
— Вы хотели большего?
— Конечно.
— Например?
— Например, жду, что вы сделаете мне предложение.
Гость расхохотался так громко, что даже сам почувствовал бестактность смеха.
— Пардон…
Табба смотрела на него холодно, не мигая.
— Это так смешно?
— Ни в коем случае. Просто я не знал, что до такой степени вам нравлюсь.
— А кто вам сказал, что вы мне нравитесь?
— Вы!.. Вы ведь ждете мои руку и сердце?
Табба по-прежнему не сводила с него тяжелого взгляда.
— Жду, когда вы сообщите, с чем явились.
Граф отодвинул чашку, сел ровно, опершись локтями на стол.
— Грубо, но верно… Я явился с предложением к вам уехать из Санкт-Петербурга.
— Предложение чье?.. Гаврилы Емельяновича?
— Мое. Вокруг вас разрастается скандал. Уйма слухов и домыслов. И чтобы прекратить все это, надо уехать. На месяц, на два, на полгода!.. Но уехать! В провинцию!.. Там вас примут с распростертыми объятьями!
— Боитесь, что скандал заденет вас?
— Меньше всего. Я был мало замаран вашими знакомствами, поэтому опасаться особенно нечего… За вас боюсь.
Табба с иронией усмехнулась.
— Думаете, меня отправят за решетку?
— И этого не исключаю. Дело о покушении на полицейское начальство еще не закрыто, к тому же может всплыть история вашей матушки.
— Это похоже на шантаж.
— Всего лишь факты.
Табба отвела глаза от гостя, некоторое время смотрела на окно, на подоконнике которого ворковали голуби, уверенно заявила:
— Нет, вы все-таки боитесь за себя. Боитесь, что я потащу вас за собой… Помните ваше приглашение в ресторан на сборище бунтовщиков?
— Не было. Не было такого. Вы из ресторана уехали с господином поэтом!
— Следствие разберется.
Кудеяров несколько растерянно потер взмокшие ладони, достал из внутреннего кармана сюртука портмоне, вынул оттуда сотенную купюру, положил на стол.
— Мне важна моя репутация. Тем более в это нездоровое время. Поэтому прошу вас, покиньте город. Если надо, предоставлю экипаж. А по возвращении буду всячески хлопотать о восстановлении в театр.