Семен открыл, Володька прошагал к дому, презрительно взглянув на привратника, стал подниматься по ступенькам, увидел дворецкого, странно на него глядящего.
— Чего зыришь? — удивился Кочубчик. — Не признал, что ли?
— Признал, — ответил тот, и неожиданно в его глазах появились слезы.
— Ты чего? — еще больше удивился Володька. — Выпил, что ли?
— Соню забрали, — расплакался старик.
— Кто?.. Куда?
— Жандармы. В острог.
Кочубчик от неожиданности даже присел на ступеньки.
— Мать моя девушка… Вот это мансы. — Минуту соображал, поднял глаза на Никанора. — А эту… ну, Миху… тоже загребли?
— Девушка успела спрятаться.
— А барыня где?
— Они как раз вдвоем беседуют.
— Дела-а… — Володька озабоченно почесал бороду. — Так и меня сцапать могут!
— Вас-то за что?
— За любовь!.. Полюбил воровку, полезай с ней в один чувал! — Поднялся, двинулся дальше, оглянулся на старика. — У тебя выпить чего-нибудь имеется?
— Не пью и вам не советую.
— Иди ты со своими советами знаешь куда, шланбой!
Анастасия и Михелина сидели в спальне, негромко беседовали о произошедшем.
— Теперь к Андрею я поехать не смогу, — сказала Михелина.
— Понимаю, — кивнула княжна. — Значит, поеду я одна.
— А дом на кого останется?
— На Никанора… Да и ты рядышком.
— Хотелось бы к тому времени избавиться от Кочубчика.
Княжна удивленно подняла глаза на подружку.
— Но он мужчина твоей мамы!.. Соня любит его.
— Ей не до любви сейчас.
— Нет, так нельзя!.. Это нечестно! Пусть живет себе. Никанор присмотрит.
— Он вор, понимаешь?
— Но ты же тоже воровка. И мама твоя. В доме одни воры! — невесело рассмеялась княжна.
Михелина подумала, пожала плечами.
— Это к добру не приведет.
— Непорядочно, понимаешь?.. Не-по-ря-дочно! Соня человека привела, а как ее забрали, мы гоним его!
— Может, ты и права.
— Не может, а точно!
Обе помолчали, Михелина взяла со стола конверт с письмом.
— Хочешь, прочитаю еще раз письмо от Андрея?
— Конечно, — обрадовалась княжна и уселась поудобнее. — Читай.
— «Дорогие мои, любимые, единственные и ненаглядные девочки, — стала читать воровка. — Уже три дня, как я пришел в сознание. Открыл глаза и первым делом подумал о вас, мои светлые, мои желанные…»
Как и в прошлый раз, в храме никого не было, потому как время было позднее, и батюшка специально ждал свою прихожанку.
Табба, не доходя еще до него, истово перекрестилась перед некоторыми иконами, после чего приблизилась к священнику, смиренно поцеловала руку.
— Я совершила страшный грех, батюшка, — тихо произнесла она.
— Ты знала, что совершаешь его?
— Знала.
— Зачем же совершала?
Артистка подумала, пожала плечами.