— Не-е, меня!.. Читала, кто в бегах?
Девушка тяжело и неприязненно смотрела на Володю.
— Читала. Что еще?
— Думать надо, как жить дальше.
— Хорошо, буду думать, — ответила Михелина, повернулась к инструменту, нажала пальцем на несколько клавиш.
Кочубчик поднялся, подошел к ней сзади, положил ей на плечи руки. От неожиданности она вздрогнула, резко оглянулась.
— Чего надо?.. Обнаглел, что ли?
— Тихо. Тише… — приложил Володя палец к губам. — Только не надо никакого кипишу.
— Вон отсюда!
— Не кипишуй, сказал.
— Никанора позвать?
Вор рассмеялся.
— Напужала… Ой как напужала. Да я чихну, и твоего Никанора как ветром сдует! — Он снова сделал к девушке шаг. — Чего от хорошего человека такой мандраже, мамзель?
Михелина взяла с рояля двумя руками толстую нотную книгу, подняла над головой.
— Убью.
Это развеселило Володю.
— Ага, убить не убьешь, а рассмешить можешь. — Кочубчик вдруг стал серьезным, заявил: — Я к тебе как к родной, а ты вон книгой угрожаешь. А может, я тебе помочь желаю.
— Спасибо, сама справлюсь. А Соньке расскажу про ваши нежности телячьи.
Володя укоризненно посмотрел на нее, поцокал языком.
— Вот скажи, за что ты меня не любишь?
— А за что я должна вас любить?
— Но ведь мамка твоя меня любит?!
— Ее проблемы.
— Наши, дочка… Наши! Мы теперь все одно как одна семья. — Кочубчик улыбнулся, ласково посмотрел на нее. — Я вот, к примеру, пожалеть тебя захотел, погладить, а ты пужаешься. Разве это правильно?
— От такого «жаления» дети бывают, — бросила девушка.
— Во-от, молодец. Понимаешь… Потому как выросла уже. — Он прошелся по ней мягким желающим взглядом. — И мордочкой выросла, и другими частями тела. А раз так, должна родного человека от чужого дяди отличать.
— Ступайте, «родной человек», мне надо заниматься.
— Правильно, дочка. Молодец. Так и надо себя воспитывать. — Кочубчик дошел до двери, предупредил: — Только гляди, ежли в одном месте простыня треснула, то как бы в другом поперек не пошла. Очень опасное это дело, дочка.
Он приоткрыл дверь и на пороге столкнулся с Анастасией.
— Доброго здоровья, барыня, — посторонился Володя, пропуская ее.
— Доброго, — кивнула княжна и закрыла за собой дверь. — Чего он?
— Газеты принес, — коротко ответила Михелина.
Девочка просмотрела все заголовки, подняла на подругу испуганные глаза.
— Что делать будем?
Воровка не ответила, неподвижно смотрела в одну точку.
— Может, перепрячем тебя?
Михелина вдруг стала колотить в истерике кулаками по клавишам, выкрикивая:
— Не знаю, не знаю, не знаю… Ничего не знаю!
Упала головой на клавиатуру, Анастасия стояла рядом, гладила ее по голове.