— Чего он?
— Пошел будить, — ответил Феклистов.
Привратник вернулся на место, от ворот стал наблюдать за происходящим. Увидел, как к полицейскому вернулся дворецкий, что-то сказал ему, и они оба растворились в черноте комнат.
Семен поспешно вышел за калитку, огляделся, заметил две повозки с филерами, стоявшие рядом, заспешил к ним.
За темным окном гремели цепями и бегали на длинной проволоке грозные собаки, в дворницкой мерцал свет, оттуда доносились приглушенные голоса бодрствующей обслуги, изредка слух тревожил грохот повозок по булыжнику.
Часы Петропавловской крепости отбили полночь.
Михелина и Анастасия сидели в слабо освещенной комнате, молчали, озабоченные рассказом ночного визитера. Сам Феклистов приглашения сесть не принял, стоял возле двери, ожидая, когда ему позволят уйти.
— Ехать тебе на вокзал нельзя, — произнесла наконец княжна.
— Я тоже так считаю, — кивнул полицейский.
Воровка бросила на него недовольный взгляд.
— А я так не считаю.
— За нами сразу же пойдет хвост, — возразила Анастасия.
— Не пойдет. Мы сядем в карету с другой стороны дома. Подлезем под забором, и никто нас не увидит.
Княжна рассмеялась.
— Хорошая картинка. Две расфуфыренные особы ползают по земле.
— Вас может застукать хромой, — сказал Феклистов.
— Кочубчик? — переспросила воровка.
— Да, эта хавка. Он подписал бумагу, теперь будет зекать в оба.
— Я завтра же выгоню его! — заявила княжна.
— Это будет еще хуже, — объяснил младший чин. — Сразу метнется в участок, и тогда в дом точно нагрянут полицейские.
— Хорошо, я велю Никанору, он займет его.
— Чего ворам передать? — подал голос младший чин.
— Передай, чтоб не беспокоились, — ответила Михелина. — Пусть Соньку быстрее выдергивают.
— Воров в Питере много, — усмехнулся Феклистов. — Они и Соньке помогут, и за тобой глаз держать будут.
…Когда младший полицейский чин вышел из калитки и направился к поджидающей его повозке, из темноты к нему бросились сразу четыре филера, заломили за спину руки и потащили к своим экипажам.
Удивленный извозчик даже привстал на козлах, глядя на диковинную картинку.
Из калитки за происходящим наблюдал также и привратник Семен.
Когда после ресторана экипаж с Таббой и Катенькой подкатил к дому на Васильевском и девушки направились к своему парадному, из темного угла возник прапорщик Глазков.
От неожиданности они даже вскрикнули.
Илья приложил руки к груди.
— Не пугайтесь, бога ради. Я ничего дурного вам не сделаю.
— Вы уже дурно поступаете, карауля нас здесь.
— У меня к вам, мадемуазель, крайне спешное дело. Но это крайне конфиденциально.