Особенно аплодировали Таббе. На каждый ее выход на поклоны сцену заваливали цветами, зал ревел от восторга, женщины от зависти заламывали руки мужчины же смотрели на диву глазами влюбленными и жаждущими.
Когда Табба последний раз выбежала на авансцену и приняла очередную порцию оваций и цветов, за кулисами она неожиданно увидела Марка Рокотова, улыбающегося, не похожего ни на кого, с огромным букетом.
Передав цветы своей прислуге Катюше, она холодно спросила поэта:
— Чем обязана?
— Пришел порадоваться вашему очередному успеху.
— Благодарю, но я тороплюсь.
— Я буду ждать в экипаже.
— Вы не расслышали?
— Расслышал. И тем не менее буду ждать.
Рокотов склонил голову и исчез в темноте кулис.
Табба в сопровождении Катюши двинулась в сторону костюмерной — по дороге ее приветствовали коллеги и просто кто-то из публики, она с трудом отбивалась от желающих получить автограф и наконец добралась до комнаты.
С ходу рухнув в кресло, она сбросила туфельки и положила ноги на стул.
Катенька сложила цветы, приняла в дверях еще уйму букетов от служащих театра и остановилась напротив актрисы.
— Это был он?
— Догадалась?
— Поняла по глазам.
— По его?
— По вашим, барыня.
— Но я не желаю его видеть.
— Я этого не заметила, — улыбнулась прислуга. — Вы отправитесь с ним?
— Не думаю. А ты бы как поступила?
Катенька пожала плечами.
— Наверно, я тоже бы не устояла.
— Он меня унизил.
— Чем?
— Была история. Поэтому я желаю знать, почему он так поступил.
Экипаж несся по ночному Петербургу, некоторые улицы были освещены вполне прилично, другие же терялись в полутьме, и лошади бежали не так уверенно и ровно.
Табба молчала, напряженно глядя на мощную спину извозчика. Поэт так же не проронил ни слова, он был отстранен и рассеян.
Первой не выдержала актриса.
— Вы не объяснились по поводу случившегося.
Рокотов, будто очнувшись, удивленно повернулся к девушке, не сразу переспросил:
— По поводу случившегося?.. В отеле?
— Да, в отеле.
— Забыл по рассеянности… Но вам вряд ли будут интересны мои проблемы.
— Но вы оставили меня в чужом номере!
— В чужом? — снова переспросил Марк. — Это номер моего друга, и я бываю там регулярно.
— И регулярно забываете там девушек?
— Простите меня, — улыбнулся Рокотов и легонько коснулся ее плеча. — Мне необходимо было передать моему другу паспорт, и я очень торопился.
— Видимо, следовало предупредить друга о моем присутствии в номере.
— Он повел себя дурно? — удивился Рокотов.
— Он повел себя как воспитанный господин. Вы же поставили меня в крайне неловкое положение.
Поэт задумчиво помолчал, затем заговорил, глядя перед собой: