— И кто этим владеет? — прошептала она, сраженная великолепием.
— Я не имею права это разглашать. Но могу сказать, что владелец приобрел Колстон в прошлом году у вдовы лорда Касбона.
— Это не тот лорд Касбон, который коллекционировал древности?
— Он самый. Пока это увлечение не убило его несколько лет назад. Наполеон захватил почти все, что он отчаянно пытался отправить на родину. Обезумевший, преследуемый, он сбежал в холмы Италии, где и умер. — Джеймс старался сдержаться, но губы его дрогнули, и он рассмеялся.
— Что в этом смешного? — возмутилась Элинор. — Бедняга умер… потеряв все, что любил.
— Да, я понимаю, что это вряд ли смешно. — Он пытался обрести самообладание. — Его слуга, преданный, но недалекий парень, старался отправить тело Касбона домой, поэтому написал на ящике «редкая древность». Конечно, французские таможенники тут же изъяли его и отправили в Париж, в личную коллекцию Наполеона.
Элинор прижала руку к губам, сначала от ужаса, но, представив себе Бонапарта, обнаружившего в ящике останки лорда Касбона, затряслась от смеха.
— Как говорится, Касбон посмеялся последним, вы не находите? — поддразнил Джеймс.
— Ох, перестаньте, — всхлипывала от смеха Элинор.
Джеймс снова засмеялся и повел ее по подъездной аллее, они остановились перед мраморным портиком, выступающим из ротонды. Высокие колонны поддерживали архитрав, сделанный из античного фриза с мчащимися колесницами. Один возница вывалился из колесницы, потерявшей колесо.
— Как это знакомо. — Губы Элинор снова подрагивали.
Джеймсу не особенно понравился ее намек, не так уж плохо он правит лошадьми, но и он не мог удержаться от улыбки.
— Знайте, вам предстоит серьезная экскурсия по дому, который станет одним из лучших во всей Англии.
Она снова рассмеялась и, поднимаясь по ступенькам, последний раз взглянула на резьбу. Потом оглянулась на Джеймса, на этот раз ее губы были твердо сжаты.
— Теперь я не смогу смотреть на этот фриз, не думая о вас, — сказал он.
— Это послужит хорошим напоминанием, что нужно нанимать карету в надежной конюшне.
Джеймс покачал головой:
— Я не единственный, кого плохо обслужили. Как видите, это случалось и в давние времена, — Он взял ее под руку. — Идемте, посмотрим дом. Уверен, вы найдете массу поводов поддразнить меня.
По крайней мере, он на это надеялся, поскольку в жизни ни одна женщина так не подкалывала его. Еще одно ограничение, которое налагал на него титул, обрушилось, как отвалившееся колесо кареты.
— Ведите. — Она нежно сжала его рукав. — Жду возможности.
Элинор влюбилась в тот день.