Да, вывод простой. Надо правильно смотреть на жизнь. Тогда ты не станешь прикидывать, что произошло бы, если бы не подвернулось ведро с пойлом для свиньи, или что случилось бы, если бы Курту не удалось разрушить наши отношения с Кристиной. Может быть, он не имел бы успеха у Кристины, если бы у меня зубы были покрасивее. А зубы у меня плохие, что в свою очередь происходит от моей расхлябанности — надо было их регулярно чистить. Если так рассуждать, то получится, что если бы я ежедневно чистил зубы, то все было бы совсем по-другому. Одним словом, рассуждая так, мы опять придем к ведру с помоями, а нам необходимо добраться до того выродка с усиками, что живет в Берлине. Потому что не будь этого выродка, Курт жил бы себе в каком-нибудь там Баден-Бадене или черт его знает где и у него была бы своя Кристина «made in Germany». Стоп!
Да, стоп! Рассуждения о рассуждениях тоже ведь рассуждения. Много говорилось слов о свободе воли, но от этого никто не стал свободнее. Свободен ли вот этот восемнадцатилетний мужчина, что посапывает тут под сенью божьей благодати? Довольно, хватит! Пустая болтовня, пустое дело, все пустое. Надо спать!
— Проснись, мальчик! Посмотри, кто к нам в гости пожаловал. Скажи дяде «здрасте»!
Голос Хейки. Не пойму, сон это или нет. Голова раскалывается. Чертов самогон, не надо было его пить. Нет, очевидно, это не сон. К сожалению. Но я все-таки не могу понять, что Хейки нужно от меня. Не дает человеку поспать.
— Эй, Арне! Поздоровайся с дядюшкой из деревни.
— Какой еще к черту дядюшка?
Я открываю глаза. В церкви прохладный полумрак. Дверь полуоткрыта, и розовая полоска света проникает в церковь. Значит, только что взошло солнце. А что это там за нетрезвая личность? Я сплевываю. Какая разница, кто это. От чертова самогона голова болит в том самом месте… куда я ударил Курта. Эта мысль приводит меня в чувство.
— Ни та, ни другая сторона не проявляет особого восторга, — констатирует Хейки и запирает дверь.
Человек в кожаной куртке нерешительно подходит ближе.
— Ну, Арне, ты что, не узнаешь своего любимого хозяина? Извините, господин Йоханнес, он еще не совсем проснулся.
— Да ладно… Невелика важность…
Я кое-что начинаю понимать. Йоханнес здесь? Он же нас выдаст! Вскакиваю и тут же приседаю от боли: колено!
— Здорово больно, да? — спрашивает Йоханнес. В его голосе что-то фальшивое. — Ежели б я знал, захватил бы бинтик… И йоду.
Йоханнес нерешительно садится на церковную скамью. Хейки тоже садится метрах в пяти-шести от него. Я замечаю — у Хейки из кармана торчит пистолет. Откуда он, черт возьми? Ах, да, это же пистолет Курта.