Страсть как я разгневался! Нашел, сукин сын, время для похвальбы! Я тут пру доски, тесовый товар для своего маленького народа, руки у меня заняты, тяжесть несусветная, черт бы его побрал, разве это подходящий момент дурака валять! Может, он воображает, что я доски в воду брошу? Доски, на государственные деньги купленные! Я король, но в шутках разбираюсь, и этот тип со своими дурацкими шуточками у меня дождется! Ну, погоди!
А вода вокруг кипела, волны с ревом бросались на мой меч, казалось, разбушевавшаяся водная стихия проявляла интерес именно к моему мечу, ибо огромные валы, с силой ударявшие по ножнам, уже до половины выплеснули, вытащили из них меч. Ах, вот в чем дело! Ведь Колдун-то меч у меня выпрашивал! Нет, этот номер не пройдет!
Гнев удвоил мои силы, а беда — ловкость, и я исполнил акробатический трюк высшей категории сложности: присел глубоко (при этом доски чуть не свалились со спины) и выхватил зубами меч из ножен.
Что тут началось! Маленькие злые барашки набросились на меня сверху, словно стая крыс, а тяжелые валы били меня сзади, пытаясь опрокинуть. Но я не сдавался. Да неужто какая-то Чудская лужа одолеет сына Линды и Калева! Как бы не так! С трудом пробивался я к берегу, и с каждым шагом возрастало мое упорство.
Очень мне хотелось обложить крепкими словами и волны, и их повелителя, но пришлось воздержаться: не мог же я повторить ошибку вороны, не сумевшей пред лисьей лестью устоять и при ответе вкусный кусочек из клюва уронившей. Я, напротив, еще крепче зубы сжал, но сумел все же процедить:
Ой, смотрите! Поглядите!
Ну и умник, ну — затейник!
Хо-хо-хо! — он в этой луже
Утопить меня задумал!
Наконец добрался я до берега.
Скинул на песок тяжкую свою ношу, вынул меч из зубов, покрутил его, готовясь с Колдуном счеты свести. Но сквернавец этот куда-то сгинул. Видать, схоронился в кусты и отсиживается там. Постой, доберусь я ужо до тебя, ракалия!
Одначе переход через взбесившееся озеро изрядно меня умаял. Пожалуй, расправу и завтра учинить не поздно. Устроив себе возле досок песочное ложе, прилег я отдохнуть. Уже начал смежать мои вежды сладостный сон, да пришлось погодить: как бы беда не приключилась, ведь Белогривого-то своего я проспал. Нет, надо озаботиться, чтобы и оружия во сне не лишиться. Положил я свой меч поблизости, поверх доски навалил. А досок-то было:
Сколько сильных два десятка
Да еще в придачу двое
Еле сдвинут, поднатужась.
Пусть хоть мертвецким сном засну, а от шума, ежели кто доски перекладывать станет, вмиг пробужусь. Хитроумием своим довольный, беспечно погрузился я в сон.