Как всем известно, пробуждение было горестное. Гляжу и глазам не верю — все доски в иное место переложены, да с каким тщанием, одна к одной, а меж рядами прокладки, чтобы доски не прогибались.
Ну, а меч, естественно, тю-тю, ищи ветра в поле… Да, силен Колдун!
И с ушами у меня что-то неладно, ничего не слышу — ни птиц щебетанья, ни шелеста волн.
Околдовал-таки меня окаянный!
В том, что Создатель наш может чудеса творить, я не сомневаюсь. Ведомо мне, что компетентному человеку иной раз силы природы покоряются, но чтобы какой-то шелудивый Колдун меня, Калевипоэга, одолел, это уже фантастика! Какой же я тогда богатырь?
Долго я в ушах ковырял. И, гляди-ка, глухота прошла. Должно полагать, опилки да мусор в уши набились. Никакого тут колдовства нет, одначе и меча тоже нет…
Бил-колотил кулаками по башке, зубами от гнева скрипел.
Как пить дать, Колдун тать, он меч украл: на месте преступления нашел я пучок сухих трав, кои у вора из кармана выпали. Убрал вещественное доказательство в свой карман и приступил к розыскам.
Продирался сквозь чащобу, словно разъяренный вепрь, меж кустов рылся, в траве искал, вельми притомился и закручинился. Да… Ведь Колдун-то болтал, что проклятье на мече лежит…
До сего дня финляндское убийство меня мало волновало, я об оном и запамятовал. Вот долг — это да, о долге я беспокоился. А сейчас припомнил злосчастный сей эпизод, как старый кузнец анафеме меня предавал, как со стуком, упав с плеч, голова сына к отцовским ногам покатилась… Да, страшное я злодейство свершил!
Бродил по лесу, горькой кручиной объятый. И какой-то неясный трепет в душе зародился. Чудилось мне, что чибисы стенающими криками остеречь от беды хотят; ветка под ногой хрустнет — меня в дрожь бросает. Это меня-то, Калевипоэга! Потерял я покой и душевное равновесие.
Кружил по лесной полянке в задумчивости, словно не меч свой искал, а иное что-то.
Припомнилась матушка, давно уж не вспоминал я о ней. Как захотелось мне зарыться лицом в ее колени, вдохнуть родной запах материнских юбок!..
И вдруг очутился я на берегу неглубокой речки. В прозрачной воде сиял мой меч! Кинуться, схватить его, но дивный блеск словно заворожил меня — я стоял в оцепенении, не в силах пошевелиться.
«Сей меч тебе погибелью грозит…» — звучало в ушах предсказание Колдуна; а меч сверкал в воде, и красноватые водоросли, колыхавшиеся на дне ручья, придавали лезвию кровавый отблеск.
Долго стоял я возле речки в глубоком раздумье. А потом тихо заговорил с мечом, словно он был живым существом. Вспомнил, как с ним вместе скитались мы по лесам и полям; единожды лишь случилось то, чему не должно бы случиться… Неужто меч мой покинул меня и здесь, в лесной речке, решил остаться?