— Зачем связали? — проскрежетал тот, не собираясь здороваться. — Слепого боитесь? Вот же гниль…
— Слепой слепому рознь.
— Типа, уважаете, да?
— В известной степени, но не особенно. Как вы себя чувствуете?
— Восхитительно. Желаю вам того же.
— Боюсь, что это исключено.
— Не зарекайтесь.
— Боже меня упаси.
— Я чую труп, — сказал Коротаев.
— Должно быть, это отторгаются омертвевшие ткани.
— Потопчи зону с мое. Повторяю: я чую труп. Чутье у меня все лучше… Жмур тут у вас где-то…
Доктор Афиногенов подумал и присел в изголовье.
— Вы меня отчасти заинтриговали. И где же он?
— Пока не разберу. Но он есть. Зуб даю.
— Еще и зуб? Глаз мало?
Коротаев помолчал:
— Я еще кое-что чую — кое-кого. Но теперь хрен я тебе скажу.
— Да?
— Чтоб мне сдохнуть.
— Сдохнешь. А если я сделаю вот так?
Доктор Афиногенов протянул руку, положил Коротаеву на глаза под подвязкой и резко надавил. Тот взвыл от боли.
— Ладно, начальник… Того чую, который приходил…
— Да вы просто уникум, феномен! Вы все запахи запоминаете?
— Твой — до гроба не забуду.
— Не понадобится. И гроба вам никакого не будет. — Добрый доктор встал. — Поправляйтесь, Андрей Васильевич.
— Пошел к черту, тварь.
— Зачем же вы так ругаетесь? Ведь себе же только навредите.
— Сказано, пошел на…
— Уже исчез. Не выношу таких выражений.
Афиногенов вышел из лазарета и постоял, вдыхая холодный, ночной уже воздух. Что-то тревожило его, не давало покоя.
Он постоял, давая мысли четко оформиться. Прислушался к шуму работ, что велись у колодца. Потом покачал головой, не переставая думать о Коротаеве.
Доктор был прогрессивным человеком и верил всему необычному.
Если у слепого отменно развилось обоняние, да и запах из тех, что хорошо ему знаком, — запах смерти, то есть основания прислушаться к его словам.
Держа в левой руке пистолет, а в правой фонарь, Афиногенов стал обходить территорию.
Он двигался медленно, освещая каждую кочку.
С каждым шагом в нем крепла уверенность, что Коротаев говорил неспроста. С чего он вообще разговорился? Да еще про этого чужака…
Хочет замутить воду и смыться?
* * *
…Труп он нашел минут через десять, возле ворот. Очевидно, у доктора тоже был некий недоразвитый инстинкт, и он двигался в правильном направлении.
Обмякшее тело охранника оставалось в сторожевой будке. Казалось, что мерзавец просто заснул на посту.
Афиногенов посветил еще: оружие — как корова языком слизнула. Как это могло произойти?
Он выглянул из окна сторожки: так и есть, еще один. Этот раздетый.
Все понятно.
Доктор вынул рацию, и все сразу стало еще понятнее, дальше некуда. Потому что в спину ему уперся ствол и тихий голос проговорил: