Потоп (Черкасов) - страница 86

— С чего вы взяли?

— Интуиция плюс природная смекалка.

Снайпер непонимающе слушал этот разговор.

— Что за объект? — спросил он заинтересованно.

Хозяин подумал:

— Пока что не вашего уровня. Но мы дадим вам знать, если что… В конце концов, господину Коротаеву может понадобиться зрение, а у вас оно есть покуда…

— Какое же тогда соревнование…

— Разговорчики! — прикрикнул Хозяин. — Забыли, где находитесь?

Снайпер вытянулся в струну.

— Вот-вот, — кивнул Коротаев. — А я слышал, как он прогнулся. Помните детский стишок? «Мне мама в детстве выколола глазки, чтоб я варенье не нашел… Я не читаю сказки, но нюхаю и слышу хорошо…»

Хозяин и доктор переглянулись.

Оба подумали: «Они стоят друг друга».

Коротаев, позабыв о своей амуниции, захрапел в кресле. Снайпер стоял навытяжку, не зная, куда ему теперь идти, — сидеть при этом психе или заниматься составлением фоторобота.

— Эти баки не дают мне покоя, — признался генерал Ясеневский.

Они с Владом вновь находились в квартире Рокотова.

Всякий раз, когда его навещала фигура наподобие Ясеневского, Рокотову чудилось, будто вся обстановка его дома бледнеет, становится прозрачной и нереальной.

Все его книги, фолианты по биологии — сплошь фикция.

Реальность — только мускулы да госпожа Удача.

И попранная реальность, когда генерал Ясеневский удалялся, обременив Влада очередным поручением, восстанавливалась не сразу.

Она материализовалась очень медленно.

— С баками непонятно, — согласился Рокотов.

Генерал будто не слышал его.

— Наши ребята не дремлют, — продолжил он, беседуя как бы с самим собой. — Мы выслали комиссию в зону бурения, которая представляется нашему депутату новым Эльдорадо. Наши геологи разводят руками: у них нет никаких оснований считать прожекты Боровикова чем-то иным, нежели утопией.

— Тогда напрашивается один-единственный вывод, — пожал плечами Рокотов. — Все это бурение — фикция. Сотрясание воздуха для отвода глаз. Тогда становится понятно, почему алмазы Рубинштейна, доставленные бог весть откуда, сослужили ему роковую службу…

Ясеневский поерзал в кресле, потер руки.

— Диверсия? — спросил он коротко.

Рокотов скорбно улыбнулся:

— Мне не впервые приходится слышать это слово. А ведь в детском саду я мечтал быть мирным аквалангистом…

— Мирного в этом мире найдется совсем немного…

— Надо было везти его в специализированную ведомственную больницу.

— Кого?

— Да Коротаева этого.

— Надо было, — вздохнул Ясеневский. — Там мышь не проскочит, а здесь он положил чуть не весь персонал. Спасибо, больные целы… Но ты-то что его боишься?