Вот за что он так? Я ему ни одного лишнего слова не сказал, а он ругается! Впрочем, ему по статусу положено.
Мас пошел первым, показывая дорогу и почти совсем незаметно припадая на левую ногу. Вообще-то при его решительной походке можно было и не обратить на это внимания, но на крутой лестнице хромота стала заметнее.
Меня словно толкнули между лопаток — я невольно ускорил шаг, равняясь с градоправителем:
— Туго пришлось?
— Нормально, — процедил тот, не глядя в мою сторону.
Меня поразило, что, кроме лейтенанта Винта, никто не шел с нами. Однако внизу, в подземелье, возле запертой двери, встретились три стражника и тюремщик. Пятым был незнакомый человек с ухватками кулачного бойца. «Местный врач!» — догадался я по слабому запаху лекарств, исходящему от него. М-да, такого «специалиста» неплохо бы иметь и столичной тюрьме — при одном взгляде на его кулаки у любого авантюриста пропадет охота симулировать сердечный приступ с целью внезапного нападения на чересчур беспечную охрану.
— Привели? — поинтересовался он.
— Сам пришел! — огрызнулся я.
Тюремщик погрохотал ключами, отпирая тяжелую железную дверь. За ней обнаружилась толстая решетка, которая поднималась с помощью хитрого рычага, спрятанного в щели между камнями. Щель устроили так, что засунуть в нее руку можно было только снаружи. Ну и приспособления! От кого они защищают? От монстров?
За дверью и решеткой обнаружился глухой темный коридор, единственными источниками света в котором оказались два факела в руках стражников. Оба прошли вперед, держа оружие наготове и освещая двойной ряд массивных окованных железом дверей.
— На этом этаже, — голос градоправителя эхом отражался от стен, — содержатся обычные преступники…
Обычные? А необычные тогда где?
— Этажом ниже, — словно прочитал мои мысли Анджелин Мас. — Там другая система защиты. Двойная.
Ничего себе! В маленьком скромном провинциальном городке — и вдруг такое! Можно понять, почему взбеленилась графиня, узнав, что ее сыночку предстоит провести несколько дней в этом месте!
— Как вы, наверное, знаете, — голос градоправителя звучал ровно, даже лениво, — государственных преступников часто ссылают как раз в такие места. Подальше от крупных городов…
Ну и ну! Выходит, тюрьма Больших Звездунов — государственного значения? И здесь, в подземельях, без дневного света, обречены сидеть те, кого осудили на пожизненное заключение за особо важные и страшные преступления против страны и короны? Ой, мама! В какую же грязную историю я вляпался?
Но тут мы как раз пришли. Дверь в камеру на первый взгляд ничем не отличалась от остальных. Разве что номером — двадцать шесть. Рядом были двадцать четвертая и двадцать восьмая, а по противоположной стене шли камеры с нечетными номерами.