Дальше было уже почти неинтересно. Быстренько достроили мост, и генерал во главе большого отряда отправился к зажатому отряду Граника. Но там никого уговаривать не пришлось. Им было прекрасно видно, что произошло с отрядом Туборга. Да и мое шоу устрашения стало наверняка очень весомым аргументом. Так что когда мы подъехали к кольцу, окружавшему отряд Граника, то оружие лежало аккуратными кучами отдельно, солдаты стояли аккуратными рядами отдельно и почти каждый махал белым платочком. Я просто убрал кольцо, генерал быстренько принял капитуляцию, и мы поехали дальше. Остатки гарнизона в крепости (человек пятьдесят) все прекрасно поняли. Ворота уже были открыты, солдаты стояли безоружные, с белыми флагами. На мгновение мне даже показалось, что генерал немного сожалеет, что не удалось повоевать. Но главная задача была выполнена.
Первым делом расставили часовых, закрыли ворота. Генерал пригрозил, что лично повесит любого, кто уснет на посту или еще как нарушит караульную службу. Затем он занялся текучкой. Баронов и еще десяток особо приближенных под усиленной охраной отправили в столицу. Простых солдат и младших офицеров снабдили продуктами на несколько дней, проводили до ущелья и посоветовали больше не возвращаться. Из трофейного оружия лучшее забрали себе офицеры, часть запрятали в арсенал, а большую часть, чтобы не таскаться, раздали солдатам в качестве трофеев. Мне генерал подарил мечи баронов, очень качественные и изукрашенные. «За выдающийся вклад в разгром захватчиков». И еще досталось как трофей имущество убитого мной мага. Кстати, единственного убитого за всю кампанию. Было еще несколько десятков заболевших, поломавших руки, ноги, но для подобной операции это даже не рассматривалось как потери. Потом была грандиозная пьянка у начальства, но мне удалось отвертеться. Достаточно было сказать, что пьяным плохо контролирую себя и могу быть опасным для окружающих. Меня тут же дружно поддержали, что трезвый образ жизни для мага – это большая добродетель.
Несколько дней я отдыхал как король. Еды вволю, вино любое, только попроси. Так что я отсыпался, разбирался с наследством мага, часто гулял. Немного смущало отношение ко мне солдат. Теперь меня знала каждая собака, и любая моя просьба воспринималась как строжайший приказ и выполнялась молниеносно. Сначала меня это удивляло, затем забавляло, а вскоре начало и напрягать. Уважение – это приятно, но слишком уж часто при этом сквозил страх. Хотел снова начать сопровождать Лару как телохранитель, но она сказала, что в этом нет необходимости. Все знают, что я ее телохранитель, поэтому ее теперь боятся еще больше меня. Генерал выделил для ее охраны целых два десятка – лишь бы я не гулял по лагерю и случайно не рассердился.