— Это пройдет, — успокоил Кузьма. — Еще не влюблялся по-настоящему. Какая-нибудь поймает на крючок, — лукаво глянул на Демьяна, — и конец свободе. На всю жизнь.
— Итак, — уточнил Дробаха, — вы уложили вещи Залетача в сумку, вы вместе с Демьяном?
— Ну да, вместе. Я же говорю, все его шмутки в одну сумку поместились.
— И поехали в аэропорт?
— Автобусом до Борисполя.
— И там сдали сумку в багаж?
— Точно.
— Никто из посторонних не мог что-нибудь положить в нее?
Кузьма переглянулся с Демьяном.
— Нет, — заверил, — я все время ее нес. А в автобусе на коленях держал.
— А что он натворил, Славка? — спросил Демьян. — И почему вдруг его сумкой интересуетесь?
— Вопросов к вам больше нет, — ответил Дробаха уклончиво.
С этими ребятами было все ясно — рассказывать же про взрыв не хотел: в конце концов, чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше.
— Но ведь, — заволновался Кузьма, — речь идет о нашем товарище. И даром вы не станете расспрашивать...
— Вышла путаница с багажом, — объяснил Дробаха, — и мы кое-что выясняем.
Кузьма махнул рукой.
— Если пропало что-нибудь, невелика беда. Добра у Славки — кот наплакал. Единственная ценность — нейлоновая куртка. За полсотни.
— Весьма признателен вам за информацию, — церемонно сказал Дробаха, давая понять, что разговор закончен.
— Какая уж информация... — облегченно вздохнул Кузьма. — А мы подумали: что-то случилось... Следователь из прокуратуры — и к нам...
— Только оторвал вас от обеда. — Дробаха хотел подняться, но Кузьма остановил его решительным жестом. Переглянулся с товарищами и предложил:
— Может, немного сухого вина? Отъездное я ставлю — завтра в Братск. Так прошу вас...
Дробаха покачал головой и сказал:
— Будьте счастливы, ребята! У вас все еще впереди, долгая жизнь, лишь бы шли по ней достойно!
В ресторане только начинался рабочий день, посетители лишь начали сходиться, уже появились и официанты. Хаблак остановил одного из них, спросил:
— Борис сегодня работает? Борис Шафран?
Тот указал на столик в углу слева:
— Там обслуживает.
Майор расположился в удобном, обитом искусственной кожей кресле. О Борисе Шафране ему сказала официантка, Надежда Наконечная. Они довольно долго беседовали, Надя рассказала Хаблаку о ресторанных порядках и посоветовала поговорить с Борисом. Человек, как она считает, порядочный и скажет все, что знает. Надя так и говорила тогда майору: «Мне не верите, Шафрана расспросите. У нас в ресторане такие порядки...»
Но сначала Наконечная молчала. Узнав, почему Хаблак расспрашивает ее о чемодане, сидела с потемневшими глазами и молча смотрела на него. Потом сказала тихо и как-то утомленно: