— Работа... — развел руками Манжула. — Станки, топливо, металл... Без снабженцев — хана.
— Долго были в Киеве?
Манжула вздохнул.
— Две недели...
— Успешно?
— Более или менее...
— Где жили?
— В гостинице.
— Вещей имели много?
— Какие у нас вещи!.. Малый джентльменский набор: белье, носовые платки, плащ, пижама и зубная щетка.
— Может, что-то приобрели в Киеве?
Манжула хитро сощурился.
— Чего вы ходите вокруг да около?.. Давайте уж прямо...
— Давайте, — согласился Хаблак. — Чемодан сами в багаж сдавали?
— Конечно.
— Упаковывали его сами?
— Кто же еще?
— И чужие руки к нему не прикасались?
— Вот вы о чем! — Манжула посмотрел на Хаблака холодно. — Нет, товарищ, ищите где-то в другом месте. В моем чемодане, кроме обычной дребедени, не было ничего. Гарантия.
— А если гарантия, — поднялся майор, — то не смею больше задерживать.
Они попрощались, довольные друг другом, по крайней мере, так решил Хаблак, увидев, как приветливо улыбнулся ему Манжула, затворяя дверь.
В комнату вошла седая женщина в темно-синем английского покроя костюме и белой блузке. Она взглянула на Хаблака сурово, как учительница на нерадивого ученика, и майор в самом деле почувствовал себя проштрафившимся мальчишкой. Стоял у стола и смотрел на нее — строгую и неприступную, казалось, сейчас отчитает за неуместную шутку или неблаговидный поступок. Потому и начал чуть ли не заискивающе:
— Извините, что побеспокоили, но вынуждены поговорить со всеми пассажирами...
— Чего там, — махнула рукой властно, будто отпуская майору этот грех. И, не дожидаясь обычных вопросов, назвалась: — Мария Федотовна Винницкая. Доктор медицинских наук. Этого достаточно?
— Работаете?
— Заведую кафедрой в мединституте.
Хаблак подвинул Марии Федотовне стул. Она опустилась на него, опираясь на спинку, и смотрела, как прежде, холодно и вопрошающе.
— Нам надо выяснить лишь один вопрос — Хаблак стоял перед профессоршей, сообразив, что именно это внешнее проявление почтительности может пойти ему на пользу. — У вас есть бирка к чемодану, который сдавали в багаж?
— Две... — Винницкая щелкнула замком сумочки и вытянула два картонных номерка. — От чемодана и сумки.
— Вы сами укладывали вещи?
Профессор смерила Хаблака с ног до головы внимательным взглядом, подумала немного, и майор услышал исчерпывающий ответ, — видно, привыкла к неожиданным вопросам в аудиториях и никогда не тушевалась:
— Я еду в санаторий на месяц и не хочу ограничивать себя. Вещи отбирала сама, кое-что дочка, они вместе с зятем уложили чемодан и сумку, я не имею времени заниматься такими мелочами, слава богу, мои домочадцы еще понимают это...