– Уже капитан. И не Стукоток, а Иванов.
– Замуж вышел что ли?
– Ох, и язва ты, Паша! Между прочим, это наша с тобой настоящая фамилия.
– Моя фамилия Дезире. И менять её я не собираюсь.
– Ну ещё бы! – процедил отец. – Такую насквозь благородную, такую утончённо французскую – да на русскую посконину…
– Сам знаешь, что причина не в этом.
– Ни лешего я не знаю. Ладно, диспут о генеалогии отложим до более подходящего времени. Подними-ка руку. – Он снял с пояса монтажные кусачки. – Правую.
Я поднял руку, отец быстро перекусил дужки у замков. Панцирь с грохотом полетел в угол.
– Одевайся.
Он ногой подвинул ко мне объёмистый полиэтиленовый пакет. В пакете оказалась моя одежда и обувь – всё, что я оставил под деревом. Не было только «беретты» с перла-мутровыми накладками.
– Что ты там шаришь? Пистолет я забрал. Не хватало ещё тебе схлопотать срок за ношение огнестрельного оружия.
Одевшись, я поколебался, но всё-таки решился и протянул ему ладонь.
– Спасибо… батя.
– На здоровье, сынку. Меня, между прочим, Владимиром Васильевичем зовут. Тоже, поди, не знал?
К щекам прилила кровь. Я помотал головой. Что я вообще о нём знал? Только то, что мама рассказывала. А она не очень-то любила на эту тему распространяться. Ну, был та-кой молодец. Вроде меня, тоже умел сквозь стены проходить. Воспользовался этим, обма-нул ее, да и смылся. Вот и вся история. Сам я впервые встретил его совсем недавно, при похожих обстоятельствах. Тогда он вытащил меня из очень неприятного места. И вот опять…
– Ладно, не бери в голову. Если готов, пошли, – сказал он.
– Готов. А где хозяева?
– Отсутствуют. Причём без уважительной причины.
– Повезло скотам, – сказал я. – Жаль.
– Ты меня прямо каким-то монстром считаешь, – с усмешкой сказал он.
– Да не тебя. Себя. Я бы им точно армагеддец устроил. Повелители, блин, кабанов и тараканов… Хотя и ты хорош. Как вспомню паучка Ананси, в которого перекидываешься, заикаться начинаю!
Отец довольно гоготнул и похлопал меня по плечу.
– Слушай, бать, а ты как проведал, что твой злополучный отпрыск томится в плену?
– Скоро узнаешь.
Мы вышли на крыльцо. В нескольких шагах перед нами, туго натянув цепи и почти соприкасаясь носами, застыли, словно на стоп-кадре, стоящие на задних лапах овчарки. Пасти у них были оскалены, все до единой мышцы напряжены, глаза пылали смертельной ненавистью. Несмотря на скульптурную неподвижность, они прямо-таки воплощали стремление убивать.
Рядом в расслабленной позе полулежал Жерар и лениво выкусывал между когтей.
– Остановись мгновенье, ты ужасно! – провозгласил он, завидев нас. – Салют, чува-чок! Тебе стоило бы взять за правило причёсываться после сна. Выглядишь как домовёнок Кузя.