Через час все входы-выходы бандитского логова были взорваны, в верхний люк вентиляции была брошена связка фанат, как это делалось на фронте. Когда отбивали танковые атаки гитлеровцев, нередко умудрялись бросить связку гранат в люк танка.
Александр Васильевич был похоронен в Киеве, в детском доме, где он вырос и откуда ушел в контрразведку.
И сегодня, спустя более чем полвека, очень хорошо помню этот темно-зеленый куполообразный бук, в кроне которого притаились бандиты-автоматчики. Помню, словно слышу снова и снова, трескучий звук сдвоенной очереди их немецких «Шмайссеров». И снова ощущаю на руках внезапно отяжелевшее тело дорогого мне человека.
Судьба… Но не могу простить себе, что не смог заметить, распознать засаду на дереве, и, может быть, изменить судьбу. Эта засада осталась навсегда камнем в моем сердце.
Но эта засада сделала меня еще более твердым в моем деле контрразведчика, прибавила мне горького опыта очень дорогой ценой. Но не сделала меня жестоким, а только еще более внимательным к людским бедам. Мне думается, чем больнее у человека потеря, тем чувствительнее он должен становиться к чужим бедам и потерям. Нельзя ожесточаться. Такая позиция не имеет перспектив в борьбе за спасение людей, в труде во имя жизни на земле. То есть во имя тех идеалов, которые лежат в основе патриотизма, которые движут контрразведчиком. Но бывает, конечно, и по-другому.
К 15 октября в основном с бандитами было покончено, разумеется, некоторые укрылись по хуторам, но местные правоохранители об этом знали и через пару месяцев их поштучно переловили.
20 октября мы выехали из Киева в Москву. По прибытии в Москву, я доложил Г. К.
Жукову подробно, как погиб Гущин, Жуков на какое-то время замолчал. Поднявшись из-за стола, он прошелся взад и вперед по кабинету и выговорил:
— Судьба! Нет таких сил, чтобы кто-то не подчинился ее закону. Жалко Сашу, мы с ним за время войны раз двадцать встречались. Он проходил линии фронта вперед и назад как нож через масло, и ни одного ранения, и на тебе — погиб на собственной земле от пули бандита. Как жалко таких людей терять. Но вы вместе допустили непростительное ротозейство, два таких опытных костоправа шли под бандитские пули, как на свадьбу! Я не представляю, как бандиты не уложили вас там вместе — ведь пуля дура, ей что мишень, что человек…
Георгий Константинович долго не мог успокоиться, позвонил Хрущеву, сообщил ему о смерти Гущина и снова сел на свое место и как бы случайно спросил меня:
— Это ты впервые увидел так близко смерть своего коллеги?
Я откровенно сказал: