— Форму, в которую ты (именно, ты) одет, зайди, сдай в шкафчик, одевай свою… (то есть форму с погонами сержанта, в которой я ходил по Москве и Подмосковью за Хелен Бреун). Езжай к Соколову, там все готово к твоей демобилизации.
Я спросил:
— Как это все понимать?
— Так и понимай, тебя давно наказывать надо было, а они тебя хвалили. Выполняй, что тебе сказано, пока под трибунал я тебя не сопроводил!
— Хрущев и Жуков знают о вашем решении?
— Знают — не знают, не твое дело!
Что это? Неожиданный ход противника? Устранение меня с помощью Булганина?
Почему именно Булганин?
На второй день, кажется числа 15 сентября 1955 года, я приехал в часть, где числился сержантом под своей гражданской фамилией. Командира части не оказалось на месте, начальника штаба тоже, но, оказывается, еще вчера все документы по моей демобилизации были готовы, и они лежали у секретаря командира части. Я их взял и, ни одной минуты не задерживаясь, отправился к жене (к Моему несчастью, я уже успел обзавестись семьей). Супруга заканчивала техникум, по специальности «агроном». О моей другой какой-то службе в контрразведке ни она, ни ее родные не знали, так как чаще всего я к ним заезжал в гражданской одежде, да и в звании сержанта.
Жена получила направление на работу по распределению молодых специалистов в Ростовскую область, забытый в степи богом совхоз «Гашунский». Ну ладно, думаю, где-то я допустил прокол и, наверное, он граничил с преступлением, коль Булганин пригрозил мне трибуналом. Но почему об этом не сказал Жуков? А может быть, это сделано вообще в тайне от Жукова и Хрущева?
Как я тогда жалел, что в Карпатах убили не меня, а Гущина. Я не знал куда себя девать! Я получил такой удар, от которого, наверное, не только я, но и другие на моем месте не сразу оправляются. Представьте себе, я считался опытным разведчиком и контрразведчиком, полковник, награжден многими наградами, в том числе Героем Советского Союза стал в 21 год. И вдруг в 23 года меня выбрасывают, как прохудившуюся посудину, на помойку! Осталась у меня одна специальность — шофер и все.
Поехали мы с женой в Ростовскую область, в этот совхоз «Гашунский», дали нам квартиру и работу: жена — бригадир-полевод, я как ее необязательное прицепное устройство получил разбитый, разворованный, числящийся в ремонте «Форд-8». Но какой из меня слесарь и, тем более, авторемонтник, когда я мог только рулить и жать на всю железку, насколько дури хватит у двигателя? Автомобиль стоял почти на улице, а ветры там были такие, что того и гляди, с ног сшибет. Но вспомнил я военное и послевоенное время, вспомнил мамины слова: «Потерпи, сынок, что поделать, судьба наша такая». Пытался достучаться до руководства совхоза, чтобы мне помогли в ремонте автомобиля, но всюду было глухо! Ходил в партком совхоза, пытался объяснить, пугал их: «Напишу Хрущеву!» — как горох об стенку. Нервничал, психовал, попадало и жене ни за что, толку было мало. И наконец, пришла мысль: отомстить за предательство и Хрущеву, и Жукову, к тому же и тот, и другой мне подарили по именному пистолету. А может, действительно они вообще не в курсе? После этой мысли стало немного легче.