— Ну и Даллес, этот тип — фашист похлеще Гитлера, как пес на цепи гавкает, аж визжит. Русских готов проглотить!
— Горло у него узковато для русских! — проговорил Г. К. Жуков и продолжил: — Я попрошу тебя, тезка, возьми этот архисложный вопрос на себя. Александра Васильевича нет, я сижу на двух стульях, уже говорил Хрущеву, чтоб меня от министра обороны освободили — он замахал руками и чуть из своего кабинета не убежал, да ты что, говорит, Георгий Константинович, если я соглашусь с этим предложением, меня без соли съедят! И больше об этом слушать не стал, а сам знаешь: одной рукой завязать галстук на шее и шнурки на ботинках может только фокусник и то не каждый.
Принимай решения без оглядки, на свое усмотрение, глядя необходимости в глаза, нас часто в Москве не бывает: Хрущев собирается в Казахстан числа 8-го, я хочу полететь на Дальний Восток — хочется везде и во всем не только успеть, но преуспеть! Моя цель — свою жизнь хочу прожить так, чтобы, когда умру, потомок, проходя мимо моей могилы, не плевал на нее, пусть не положит букета цветов, хотя прекрасное видно и с того света.
— Как это здорово, Георгий Константинович, обязательно буду следовать этому прин¬ ципу, — проговорил я, душевно тронутый тогда этими его словами. Передохнул и добавил: — Мы сейчас силенок туда подбросили: Пряхина, Василенко, Сеитова, Проскурина, Лобова, Шелудько, Мухина и других, так что работу не завалим, Георгий Константинович. Мы с Садыковым и Литовченко выедем около 20 сентября, так что вернетесь из Приморья, нас не ищите. Я буду выходить на связь нечасто.
10. КТО ЖЕ ТАКОЙ БУЛГАНИН?
Странное дело, не успели отъехать из Москвы Хрущев и Жуков, как меня отыскал Булганин и пригласил к себе. Я пришел в приемную, доложил его референту и попросил доложить Александру Николаевичу о моем прибытии. Референт вышел из кабинета и говорит:
— Шеф просил немного подождать.
И это «немного» продлилось 42 минуты, я чуть было не ушел, но вдруг открылась «заветная» дверь, и Булганин как-то недобро меня пригласил: «Заходите». Я хотел с ним поздороваться по-мужски, как это всегда было с Хрущевым и Жуковым, но Булганин, как бы не заметив меня, прошел мимо меня и уселся в кресло.
Начал он разговор издалека и несвязно, походило на то, что человек с глубокого похмелья и мало себе представляет, кто он в этом кабинете, зачем его в это кресло посадили и в конечном итоге, зачем пригласил к себе другого человека. Когда референт мне передал, что шеф просил подождать, то я думал, что у Булганина какое-то совещание, и мое присутствие будет излишним. Но когда я вошел в кабинет, там никого, кроме Булганина, не было, и этот болван наслаждался одиночеством, зная о том, что я пришел к нему по его вызову. Потом Булганин как бы встрепенулся и сказал: