— Это хорошо, — говорю я, — с нервами я справлюсь, но мне надобно хоть на 10 минут заскочить домой — я человек семейный и хочу сказать, что уезжаю в командировку на 2–3 месяца. Г.К. Жуков согласился, но на поездке в госпиталь все же настоял.
Посмотрели меня невропатологи, но «бешенства» не нашли и сказали, что я здоров.
Договорились, что в ночь я выезжаю в совхоз к семье, скажу об отправке в командировку и сразу возвращаюсь сюда.
Теперь я был уже уверен, что снова я на своем месте, занимаюсь своими делами в контрразведке. Булганин тогда занимал высокий пост Председателя Совета Министров СССР, но вся высшая власть была фактически у Хрущева — первого секретаря ЦК КПСС.
Да и Жуков обладал огромным авторитетом и властью.
Дома как гром среди ясного неба грянул на мать и жену мой отъезд в 3-месячную командировку. Но тем не менее, распрощавшись, я уехал в ночь в Ташкент. 20 июня 1956 года мы уже были в Москве. Жуков по телефону доложил о причине моего исчезновения Хрущеву. «Не ожидал я, — проговорил Жуков, — что Булганин такой подлец, не ожидал». 21 июня мы были уже у Хрущева, он тоже попросил меня рассказать, что и как произошло, — я подробно рассказал все, как было. Хрущев пробежался по кабинету 23 раза взад и вперед, остановившись около нас, спросил:
— В чем причина — почему этот «умник» так грубо, по-фашистски, обошелся? Ладно, — произнес он, — к этой теме мы еще вернемся, а Венгрия вот уже где сидит, — показал ладонью на свое горло, — надо срочно что-то делать, вот в чем вопрос.
Посовещались минут сорок и решили, что я должен срочно вылететь в Будапешт и приступить к делу. Хрущев уточнил:
— Андропов просит прислать какого-то Скороходова Сергея Ивановича, а кто он такой, я и сам не знаю.
Г.К. Жуков спросил Хрущева:
— Вас с ним познакомить, Никита Сергеевич, пока он не уехал?
— Конечно, — живо сказал Хрущев, — пригласите его.
— А зачем приглашать? Вот он, познакомьтесь, — сказал Жуков, показывая на меня.
— Ничего не пойму, то Белый, то Черный и вдруг — Скороходов! Потому он, Андропов, и твердит, что Скороходов был там, в Будапеште, и дела хорошо пошли. Что ж, сынок, собирайся опять в Венгрию.
Я говорю:
— Никита Сергеевич, боюсь, оттуда вернусь, Булганин с меня и сержантские погоны снимет, как тогда сразу разжаловал из полковников в сержанты и выгнал прочь.
Жуков тут же сказал:
— А мы забыли его поздравить с присвоением звания генерал-майора.
Все стали меня поздравлять, но Никита Сергеевич предложил, как это полагается, сказал он, звездочку обмыть — «это наш русский обычай, обычай и советских офицеров».