Богатых праздных буржуа здесь мною также замечено не было. Тут вообще было мало народу: пара сталкеров в комбинезонах с голубыми нашивками в дальнем, за колоннами, правом углу, да один молодой по виду мужчина в простой серой куртке и синих, как на Сергее, штанах — Анна называла их «джинсами». Справа у входа был не закрытый дверью проход, за которым виднелся широкий, плохо освещенный коридор. Возле того прохода стоял еще один охранник в маске и с оружием в руках.
У правой стены имелось что-то вроде грубого деревянного прилавка, за которым было сооружено нечто похожее на продуктовую лавку с деревянными полками, на которых стояли немногочисленные бутылки, несколько невзрачных банок и что-то еще, что я не сумел разглядеть и узнать.
За прилавком стоял средних лет мужчина, одетый в черный свитер и меховую безрукавку. Он дружелюбно кивнул Анне и вопросительно уставился на нас с братом.
— Это со мной, — сказала, кивнув в ответ, девчонка. — Новички, натаскиваю вот… Спрут у себя?
— У себя, — скривился мужчина, — но зачем отвлекать человека? Я за ту же цену возьму у тебя хабар, не обижу, не бойся, ты же меня знаешь, Анна!
— Знаю. Но мне нужен Спрут. Дело тут не только в хабаре, не обижайся, Упырь.
— Чего мне обижаться? Мое дело — торговать спиртным да жрачкой. Кстати, ошиваться в «Баре», ничего не покупая, не принято, — вновь обвел нас с двоюродным братом взглядом Упырь.
— Это — Матрос, это — Дядя Фёдор, — представила нас Анна. — Мы с Матросом сходим к Спруту, а потом обязательно подкрепимся, не переживай. А Дядя Фёдор пусть пока «Non-Stop» хлебнет, дай ему баночку, я потом расплачусь.
Я насторожился, но Анна меня успокоила:
— Это не алкоголь, энергетический напиток с кофеином, витаминами и прочими фишками. Сразу бодрей себя чувствовать станешь. Ну, и чтобы не скучал, пока мы с Матросом сходим по делам.
— Может, и я с вами? — на всякий случай спросил я.
— Не стоит, — помотала головой Анна. — Спрут не любит сутолоки. Да не бойся ты, мы скоро!
— Я и не боюсь, — соврал я. Ну, не то чтобы совсем уж соврал — мне скорее было неуютно и тревожно оставаться одному, нежели страшно.
— И главное, — приблизившись ко мне, шепотом проговорила Анна, — ни во что не вмешивайся, ни в какие споры не встревай. Стой себе тихонечко и посасывай напиток. Понял?
Я кивнул. Что ж тут непонятного? К тому же я меньше всего горел желанием во что-то здесь вмешиваться и встревать.
Взяв протянутую барменом жестяную баночку, я отправился к одному из пустующих столов. Бармен же показал взмахом ладони охраннику, чтобы тот пропустил Анну с Сергеем, что человек в маске и сделал. И я, впервые с тех пор, как очутился в Зоне, остался один, без своих спутников.