Он подхватил Штейна под локоть и потащил того за порог. Мы же, оглядевшись, сели на койки — на одну мы с братом, на вторую, напротив нас, Анна. Серега посмотрел на девчонку с явным осуждением.
— Что не так? — спросила она.
— Зачем ты это сказала?
— Что вы из прошлого? А что я, по-твоему, должна была сказать? Что вы прилетели с Альфы Центавра?
— То, что ты говорила другим. Мы, дескать, сталкеры-новички, ты — наша наставница.
— Да?.. А зачем мы тогда сюда вообще шли? По-моему, между нами, девочками, мы как раз и хотели здесь выяснить истину. А чтобы заполучить истину, нужно, мне кажется, тоже говорить правду. Нет?
— Ну… — смутился брат. — Все равно, ты уж как-то прямо в лоб сразу…
— А к чему юлить? Чего ждать? Мне кажется, этим людям можно доверять.
— Да, — немного подумав, сказал Сергей, — им можно доверять. Я это тоже почувствовал.
— Тогда чего ты на меня бочку катишь?
— Да я не качу… — совсем засмущался Серега. — Мне просто как-то не по себе.
— Мне тоже, — не удержался я. — И я, кажется, понимаю почему. Ведь это… ну, как бы наша последняя надежда, так?.. Может, не совсем последняя, но основная. Мы ведь очень много ждем от этой встречи. А вдруг наши ожидания напрасны? Вдруг ученые ничем нам не смогут помочь? Скажут: простите, ребята, давайте уж как-нибудь сами. А разве такое приятно услышать? Вот Серега как бы и струхнул маленько. Так ведь, Сереж?..
— Сам ты… струхнул! — расправил плечи двоюродный брат. — Тоже мне, психолог!..
Но по его лицу я понял, что попал в точку. Анне, видать, мое объяснение тоже понравилось, она сидела, с трудом сдерживая улыбку, даже голову опустила. А потом вскинула ее и сказала:
— В общем, Матрос, тебе решать — говорим мы ученым все как есть или благодарим за ужин и выметаемся. Кстати, между нами, девочками, на ночь глядя выметаться тоже не особо хотелось бы. Я предлагаю хотя бы переночевать здесь.
— Да говорим, говорим! — пробурчал брат. — Вон, пусть Федь… Дядя Фёдор все им и расскажет подробно. Он-то и с той стороны видел, как все начиналось. А мы с тобой, если что, дополним.
Откровенно говоря, мне такое доверие было чрезвычайно приятно. Я даже расплылся в улыбке.
— И нечего лыбиться, — испортил мне удовольствие Серега. — Дело серьезное. Рассказывай все подробно и четко.
— И про то, что ты… того?.. — спросил я.
— Про все. Как оно было, так и говори.
Мы надолго замолчали. Так больше и не проронили ни слова, пока не вернулись ученые. Штейн нес стопку тарелок, на которой сверху была водружена половина буханки хлеба. В руке он, кроме того, зажимал «пучок» столовых приборов — вилки и нож. А когда в комнатку вошел Санта, по ней разлился непередаваемо вкусный, прямо-таки волшебный аромат жареной картошки — ведь ученый нес огромную сковороду, наполненную этим вкуснейшим — во всяком случае, для меня — яством. Картошка была зажарена вперемешку с тушенкой, которой наши новые знакомые также не пожалели.