Рабочего или может ремесленника Крюкова еще минут пять дергали конвульсии, но прохожие объясняли происходящее тем литром, что заглотил он вчера. Хотя это был вовсе не Крюков.
Это был я. Естественно, никакой особой уверенности, что я — это я. Не совсем ладилась фокусировка, не слишком хорошо сходились поля зрения, отчего в мозгах возникало крайне неприятное, даже щекотное ощущение. Между левым и правым полем имелась зона затемнения, по которой время от времени пробегала рябь, цветные полосы и… цифры. Клянусь штанами Духа Чистоты, что действительно мелькали колонки и шеренги чисел. Некоторые из цифирок явно представляли расстояние до какого-нибудь обозреваемого предмета, а также его угловые скорости.
А еще было очень холодно. Зябко было, дыхание с изморозью и иней вокруг. Волосы на голове так заледенели, что хрустели под пальцами!
Наконец все внутри меня утряслось, и я огляделся. Ко мне торопилась какая-то длинная подозрительная личность. Я не сразу догадался, кто это. Ага, Воитель господин Султанчик, впрочем тоже видоизмененный. А может никакой он не Воитель, а просто оборотень. Также как и я. Цифры в правом верхнем секторе зрения показывали как стремительно сокращается дистанция меж нами, линией была отмечена траектория его движения. Впрочем, пейзаж украшали и другие люди, это внушало некую надежду, что скорой расправы не случится.
— Ну, чего, чего надо? — я, выставив вперед кулаки, заслонился ими — деваться-то некуда.
Султанчик замешкался, хотя все-таки приблизился вплотную. И сказал вроде дружелюбно, рассчитывая явно на публику:
— Не поможешь развалить на троих? Третий за углом,— и, приложившись характерным жестом к горлу, заиграл пальчиками на брюшке, затем шепотом добавил. — Кологривов, прими прежний вид по-хорошему. У тебя ничего не получится. Навыков нет, да и дурак ты впридачу.
— Тьфу на тебя, анафема,— выражая презрение, сплюнул поперек асфальта длинной слюной. — Я тюркских сабель не испугался, понял, оборотень?
— Ты машина, Кологривов, понял. Ты не человек. Без Девятки ты словно отрезанный пенис. Поэтому будешь терять торжество силы и превращаться в гов-но. Тебе это не остановить.
Дылда Султанчик так красиво выразился, а я неожиданно даже для себя двинул ему в челюсть набухшим кулаком. Якобы двинул, а вернее обдурил. Заслоняясь, он открылся, и я, подавшись вперед, влепил ему левой под дых. Однако прежде сконцентрировал силу, как бы сгреб ее отовсюду. Перед третьим оком замелькали стрелочки векторов, которые показали направления возможных ударов. Так что оставалось только выбрать самый удачный.