— Господин де Койн, — с самым весёлым видом обратился ко мне дир Пьетроссо.-
Вы решили сдержать свое слово, когда грозились составить мне при случае компанию?
— На 'Морском Воителе' так мало доступных развлечений, чтобы отказываться ещё и от этого — пришлось ответить мне, стараясь при этом держать выражение своей физиономии безразличной.
Не озвучивать же ему то, что у меня в голове — что война ваша мне по барабану, так же как и все ваши проблемы, и что подобных развлечений в моей жизни столько, что я с радостью отказываюсь от них каждый раз, когда это возможно.
— Я рад, — сказал Иджин, по-прежнему с весельем в голосе, но с совершенно серьёзным выражением глаз. — Возьмите это.
И он протянул рукоятью вперед короткий морской палаш, скорее даже тесак.
Вот за клинок спасибо, примерил я его по руке. В том, что нам предстоит, действовать им будет удобнее, чем шпагой и даже такая мелочь может спасти жизнь. И гарда хороша, помимо чашки имеет пару металлических дуг, одной из которых вполне можно пользоваться как кастетом. По сути, она и предназначена именно для этого.
— Спасибо, Иджин. Я вам после боя уши принесу, сколько им зарубить успею, — заявил я тоже с совершенно серьёзным видом.
Брови у дир Героссо удивленно поползли вверх. Затем он взглянул на Фреда и тот пожал плечами. В этот момент фер Груенуа удивительно напоминал Анри Коллайна, имевшего привычку после моих шуток делать именно так.
— Ваша светлость — я оглянулся на зов.
Прошка протягивал мне кирасу. Спасибо Проухв, без неё лезть на борт вражеского корабля очень глупо.
А вот каски не нужно. Не привык я к ней, и она вызывает чувство неудобства, а это тоже многое значит. Всё всегда состоит именно в мелочах. Жаль, что мое увлечение в детстве хоккеем слишком быстро закончилось, не успел к шлему привыкнуть, сейчас бы эти навыки пригодились, усмехнулся я.
И ещё Ворона нет, одного из моих Диких, чтобы предложить мне мешочек с конским волосом. Если вложить волос в тулью шляпы, получилась бы хоть какая-то защита. Вероятно, только мы с ним вдвоём и знаем, что голова — самое слабое мое место, остальные лишь догадываются. Эти мысли вновь вызвали у меня улыбку.
Выражение глаз Прошки было каким-то отрешённым, и куда девалась присущая им когда-то наивность? И следов не осталось.
Он помедлил мгновение, затем спросил:
— Ваша светлость, может быть, пока ещё не поздно, мешок у Мириам взять?
— Какого дьявола он мне нужен, Прошка?
— Чтобы уши туда складывать.
Да уж. Тоже мне, зеркало души. Мне бы самому их кто-нибудь не отрезал. Мать вашу, кто бы знал, как мне не хочется принимать участие в том, что сейчас предстоит. И никуда не денешься.