В 1928 году окончил начальную школу. Теперь мне предстоит ходить в шестилетку в село Ядрино, за семь километров. Нас теперь ходит человек 8-10, из них я опять самый маленький, мне десять лет.
А там обстановка другая: в нашем 5-м классе учатся 17-18 летние парни. Поскольку тогда не было всеобуча, в школу ходят когда кому вздумается. А некоторые, особенно девчата, вообще не учатся. Местные великовозрастные шалопаи теперь мучают нас беспрестанно, щиплют сзади, толкают.
Осенью и весной в хорошую погоду мы ходили домой, а зимой в стужу и непогоду для меня снимали угол у кого-нибудь из знакомых матери. Это значит, днем я сидел, притулившись где-нибудь у стола. Читал, готовил уроки, а на ночь устраивался где-нибудь на скамейке, на полатях или на полу. Ох, уж эта "квартирная" жизнь! Это целая поэма! Началась она, понятно, в десять лет и продолжалась в различных вариантах почти до выхода на пенсию, считай, всю жизнь. У кого я только ни жил, каких людей ни перевидал ! Были тут и хорошие, и плохие, праведники и грешники, аскеты и развратники, счастливые семьи и несчастливые! Жизнь каждого из этих людей видна тебе как на ладони, пытливые глаза ребенка, а затем взрослого квартиранта, видят и подмечают все, что происходит в семье.
Первую зиму жил у Гавриловых (старик и старуха). Двое взрослых сыновей. Младший, лет 18, приобщается к хозяйству, его держат в строгости, за малейшие промахи отец разносит его в пух и прах. Впоследствии погиб на войне. Старший сын служит в Ядрине в Чека. Иногда попутно заезжает домой, чаще всего ночью. Всегда раздраженный, чем-то не до вольный, шипит сердито или на Митю, или на родителей.
- Кто трогал мои книги? Это ты, Димитрий, швырялся тут?
Тот молчит, насупленный. Я съеживаюсь от страха, ведь это я брал книги и, видимо, поставил не на место.
- Чего набычился? Тебя спрашивают!
Тот сердито выдавливает из себя:
- Мальчонка берет, а я виноват!
Я готов провалиться сквозь землю, сижу, затаившись, как мышонок, молчу. Григорий Гаврилович смотрит на меня и, видимо, поняв мое состояние, ничего не говорит, отворачивается.
Вторую зиму я жил у Скворцовых, Молодожены, сын-первенец качается в люльке. Частенько поколачивает жену, мою бывшую соседку в Чебаково. Она, как будто, не сетует на судьбу, наоборот любит крепче после побоев.
Два года пролетели незаметно. Я немного подрос, мне уже 12, 6-ой класс окончил успешно. Надо учиться дальше. Но где? Конечно, в Ядрине, ближе школ нет. На семейном совете было решено: поскольку я еще мал, а в Ядрине все русские, мне подавать заявление опять в 6 класс, чтобы не быть в числе отстающих. 0 моих успехах в языке они не знают, я им об этом не говорил. Да я и сам не представляю свое будущее, поэтому не принимаю участия в совете. Так была совершена первая большая ошибка в моей жизни. Школа оказалась не русская, а чувашская, называлась ШКМ - школа крестьянской молодежи. Учителя тоже все чуваши, так что учиться мне, окончившему на отлично 6 класс, было нечему: та же программа. Единственная польза от Ядрина - это библиотека. Читаю запоем все, что попадается под руку, и в школе, и на квартира. Детскую литературу перечитал всю, мне хочется взять книги для взрослых, но не дают, порядки тут строгие. Живу на квартире вместе с товарищем Милашовым Аркадием.