— Герман? Случайно, не Суслятин?
— Ну, Суслятин… Какая разница, если его ногами пинали?
— Ну, в общем, никакой. Но лично для тебя было бы намного лучше, если бы он был почетный гражданин города. Или, к примеру, заслуженный педагог России… Усекаешь разницу?
— Нет.
— Один из потерпевших, между прочим, инвалид второй группы.
Ха-ха-ха! Плоха та комедия, где не бьют инвалида, не швыряются тортами и не уничтожают народную реликвию!
— По нему не скажешь. А спрашивать как-то неудобно.
— То есть ты выполнял свой гражданский долг, а не злостно хулиганил?
— Ну да. А что же мне, смайлики им посылать? Вы Герку тоже забрали?
— Я про Суслятина, вообще-то, от тебя услышал.
— Так позвоните ему! Пусть подтвердит.
— Позвоним… Только вряд ли он что-то подтвердит. Ведь махач он затеял. Мужики его не трогали — стояли, пиво пили. К тому ж от них есть заявление и справки из травмпункта, а от Суслятина — ничего.
Булгаков кивнул на пачку бумаг.
— Здесь объяснения свидетелей. Целых три штуки. То есть общий счет — пять два в их пользу. Победа по очкам. А с учетом твоей неприглядной биографии — практически нокаут. Сценарий ты знаешь: следователь — ИВС — тюрьма — суд — строгий режим… Ничего не поделаешь: у благородства и хулиганства есть общая составляющая: то и другое делается от чистого сердца и, к сожалению, без мозгов.
Запахло баландой и вертухайскими сапогами. Блин, реально запахло… Мать, наверное, не перенесет… Кран-то я так и не починил.
— Да погодите… Это же был обычный махач! Ну, не поделили что-то, подрались — завтра помиримся. Какие проблемы? Чего сразу тюрьма? А почему не расстрел?
— На расстрел введен мораторий, — серьезно ответил Булгаков, — а чтобы помириться, надо отсюда сначала выйти. А кто ж тебя выпустит?..
Выдержав паузу, он веско обронил:
— …За просто так.
Намек понятен. Ну, хоть про помощь не плетет, как его предшественник.
Что ж, поторгуемся. Скорей всего, речь пойдет о долларовом эквиваленте.
— Значит, есть варианты?
— Варианты есть всегда. — Оперуполномоченный закурил тоненькую дамскую сигарету. Наверняка изъятую у какой-то бандитки.
— Сколько?
— Ты имеешь в виду денежные знаки?
— Их самые.
— Я похож на оборотня?
Вообще-то, судя по шмоткам, не очень. Но они же хитрые — маскируются, в «Хуго Боссе» днем не шастают. Только по ночам. Поэтому я неопределенно пожал плечами.
— Нет, меня не интересуют денежные знаки. Вообще-то, конечно, интересуют, но не в данном контексте.
Грамотные какие… говорят так красиво — заслушаешься.
— А что же тогда?
— А сам не догадываешься?
— У нас здесь что, эфир с Галкиным? Тогда мне нужен звонок другу или помощь зала. А лучше — возьму деньгами.