— Ты ведь тоже добрый, а хочешь казаться… Другим.
— С чего ты решила, что я добрый?
— Это сразу не объяснить. Иногда людей чувствуешь… Вообще, вы с Игорем молодцы. Сейчас органы только ленивый грязью не поливает. И оборотни, и взяточники. Но я, например, не могу представить, чтобы ты брал взятки. Это для тебя противоестественно.
Тут она трижды права. Действительно, ведь, не беру. Не дает никто. Поэтому согласно кивнул гордой головой.
— Ты и в милицию пошел, потому что добрый.
Видела б она добряков из лагерной администрации или «Тайфуна».[7] Тоже, по большому счету, менты. Какие ж они славные! И, главное, весят много. Килограмм по сто доброты на брата. Не спрячешься, затопчут.
— Хм… У нас разные работают.
— А, помнишь, ты мне место в метро уступил, когда нас в Эрмитаж возили. Никто из наших ребят не уступил, кроме тебя. Я ж говорю, добрый.
Чего она про доброту заладила? Не мог я ей уступить место по определению. Меня бы заклеймили позором порядочные сверстники, а на физкультуре забросали бы гранатами для метания.
— Нас возили в Эрмитаж?
— Конечно. На выставку импрессионистов.
Да, что-то было. Я тогда купил пирожок в ларьке, и у меня прихватило живот. Аж сидеть не мог. Пришлось встать. А она на свой счет приняла. И до сих пор помнит.
Точно чокнутая. Надо с ней ухо держать востро: психи непредсказуемы.
— Уступить место женщине — это нормально. Здесь не надо быть добрым или злым.
— А почему ты именно мне уступил?
— Ну… Просто ты рядом стояла.
— Только поэтому?
«Не поверишь, я хотел тебе понравиться!»
Есть вопросы, на которые нет честных ответов. Этот один из списка. Опять меняем тему.
— Вон, сзади чел идет. Оглянись, только осторожно, как бы нечаянно. Не похож на того, лысого?
Веселова понимающе кивнула и резко повернула голову.
— Ой, Паш, это же женщина.
— Ты уверена? Хороший грим из унитаза фен сделает.
— Что же я, слепая?
— Черт, теряю навыки… Пытался работать на слух… Прокол.
Следующие десятка три метров мы прошли в тишине, нарушаемой лишь криком чаек возле мусорных баков и звуками военного оркестра, готовящегося где-то к параду. Ничего, похожего на «хвост» я пока не замечал.
А вот и «Эрмитаж». Наш «Эрмитаж», районного масштаба. Он уже закрылся и спит. Но даже во сне пахнет пивом.
— А у тебя был кто-то? Я имею в виду женщин? — опять полезла в душу Веселова.
Что у нее за пионерские разговоры? Она ведь уже спрашивала про жену с детьми. Жены нет точно, с детьми — вероятность один к двадцати пяти.
— Было. Встречался с одной. По-взрослому. Недели две. Но тут вернулся ее муж. Из командировки. Убивать его сразу не стал — так, приложил разок, когда он утюг схватил… Она с ним осталась. А ты почему разошлась?