Интересно все-таки, что в ней? Чудеса шпионской техники?..
* * *
До Геры я не дошел. Не знаю, что со мной случилось и почему вдруг расхотелось романтики и прочих телесных радостей.
Но точно не потому, что пожалел денег на шампанское и водку (не подумайте, я не жмот). И не потому, что завтра утром на дежурство в трактир. Какая, блин, разница?
Считайте, что я заразился от Ксюхи расстройством души, виноват — рассудка.
Душа у меня и так расстроена.
Тупо притащился домой, отключил мобильник и, не почистив зубы, упал на диван.
Разбудите меня, когда кончится сентябрь.
Сегодня была смена Жанны и ее ног. Жанна не опоздала. Керим тоже подошел к открытию. Как всегда. Проверить наличие личного состава, поделиться сплетнями и дать командирские указания нам и двум китайцам, сооружающим из досок летнюю площадку.
Я разминался с обратной стороны трактира, боксируя с тенью. Тень была больше и расторопнее, я уступал ей по очкам, пропустив пару прямых в челюсть.
— Привет, Паш.
— Здравствуй, Керим!
— Слыхал, что ночью было? Здесь, во дворах?
Уловив ушами-локаторами волшебное слово «слыхал», из-за дверей тут же высунулись Жанна и Рената Литви… тьфу, повариха Людмила — любительницы горячих сплетен.
— А что было-то?
— Прикиньте, менты мужика поймали. Который катушки у лифтов снимал. И вместо того, чтобы нормально посадить, примотали скотчем к столбу.
— К какому столбу? — уточнила Жанна. — Позорному?
— Обычному, электрическому. У ног поставили катушку, а на грудь повесили табличку «Я воровал катушки в лифтах». Примотали на совесть — не вырваться. И рот залепили, чтоб не орал. Отвязали только часам к восьми. Так ему, пока у столба стоял, прохожие почки отбили и всё лицо расквасили. Разве так можно? Хуже фашистов! Те тоже партизанам таблички вешали.
— Правильно сделали, — не поддержала босса Людмила, — у нас вон катушку сняли, пока до восьмого этажа с сумками доползешь, все здоровье на лестнице оставишь. А просто посадить — другие появятся. А так хоть уродам урок.
— Надо пункты приемов металла закрывать, тогда и воровать не будут.
— Я тебя умоляю, Керим… Их открывали не затем, чтобы закрывать.
— А ты что скажешь, Паш?
Что сказать? Если бы не скотч, который лежит в пиджаке, ничего бы и не случилось. Не жвачкой же мужчинку приклеивать. Я, в общем-то, не собирался этого делать. Но он сам в драку полез, по лицу хотел подло стукнуть, вот я и разозлился…
А табличка — громко сказано. Кусок картонной коробки, на которой Ксюхиным подарком я начертал упомянутый текст.
Да и выхода другого не было.
Ментам сдавать западло — никто потом руки не подаст, а дети и старушки вслед плеваться будут.