— Здравствуй, Паша.
— Привет, Тихоня… Сандвич, шаверма, попкорн? Комплексный обед?
— Не называй меня Тихоней. Я Федор Андреевич Тихонов. Для тебя, во всяком случае… Что, в халдеи записался?
— Администратором.
— Да как ни назови, всё одно — обслуга… Ты ведь не шестерка по жизни, Паш. Платят-то хоть достойно?
Я назвал сумму с учетом налога на добавленную стоимость. Чего вилять, Тихоня наверняка всё пробил. Это его хлеб. И вода. Всё пробивать.
— Небогато… — вздохнул Тихоня. — Жадный твой гурген.
— Это реальные расценки. Если задрать планку, рынок рухнет. — Я попытался отшутиться, ибо по лицу Тихони понял, что настроение у него не карамельное, и пришел он вовсе не за попкорном.
— Ты про должок не забыл? — не улыбнулся шутке Федор Андреевич. — Или, думаешь, я тебе общественные деньги подарил? Теперь посчитай, когда ты со своим жалованием их отдашь. Минимум через год. А мы вроде побыстрее договаривались…
Что любопытно, о сроках мы вообще не договаривались. «Бери, Паша. Как сможешь, так отдашь». Тихони слова. Отвечать должен. Об этом я ему толсто и намекнул.
— Я от своих слов не отказываюсь, — подтвердил смотрящий. — Только мы не о шестерках базарили, а о нормальных людях. Усекаешь? Нормальным людям здесь делать нечего… А опер-сука чего приползал?
Силён! Уже знает! Ему бы корреспондентом CNN работать. Или «Вестей» на крайняк. Неужели Жанка цинканула? Не исключено, что подслушала нашу с Булгаковым болтовню. Поэтому лукавить смысла нет.
— Про тебя спрашивал. Предлагал сдать в обмен на армию.
— Правильно… Молодец, не обманул. Не совсем, значит, чужой. В общем, Паша, хочешь шестеркой оставаться — гони долг. Или нормальным делом займись. Не для того тебе на зоне помогали, чтоб ты тут двери чертям и петухам открывал.
Про нормальное дело я не уточнял.
Понятно, какое дело. Станок, поле, кульман!
И ведь возразить нечего. Должок на язык давит.
— Когда надо отдать?
— Десять дней. Потом побегут проценты. Сказать, какие?
Они, наверное, с Булгаковым сговорились. В паре работают.
— Догадываюсь. Я отдам.
— Ну, гляди…
Придется искать деньги. Против Тихони мои боксерские навыки бессмысленны и бесполезны. Сам он меня на ринг не вызовет. Есть у него теневые «торпеды», которые умеют все. Так зарежут, что и не почувствуешь. Или пристрелят, будь ты хоть Костя Цзю или трижды Валуев.
«Сегодня мы провожаем в последний путь Пашу Угрюмова — замечательного человека без трудовой книжки…»
— Еще один косяк на тебе, кстати.
Неужели про катушечника уже знает? Оперативная память — миллион гигабайт.
— Какой еще косяк?
— Костика зачем обидел? С восьмого дома? Он тебе ничего плохого, а ты ребро ему сломал.