Часа через полтора обстановка сделалась менее напряженной, родня, ощутимо употребив во время ответных речей, активно общалась сама с собой, Алекс шепотом пытал Таэр насчет цен на потребительские товары, та (от нечего делать) отвечала.
«Получается, имперский кред чуть дешевле доллара, значит один данарий стоит примерно восемь баксов. Стало быть, у меня четыреста с мелочью миллиардов долларов золотовалютных резервов. Стабфонд», — он усмехнулся такой мысли и машинально отпил из бокала.
И только тут заметил, что в кресле справа, бывшем до этого пустым, сидит и улыбается, глядя на Алекса, импозантный старикан лет семидесяти. Волевое лицо, испещренное глубокими морщинами, подвижные серые глаза, сверкающие из-под кустистых бровей. На голове красовался небольшой алый тюрбан, украшенный по центру крупной брошью с большим прозрачным камнем, в котором играли радужные переливы. Через плечо — перекинута длинная седая коса, к концу которой прикреплено какое-то замысловатое украшение… из золота, похоже. Сам же он был одет в темные брюки и бордовую тунику, поверх которой было некое подобие темно фиолетового халата без рукавов, украшенного золотым шитьем. Лицо старика показалось смутно знакомым: «Точно, именно он лил мне в рот какую-то гадость, Таэр сказала, что это было противоядие, которое спасло мне жизнь».
— Барон Куифи? — максимально вежливо поинтересовался Алекс.
Старик громко расхохотался и хлопнул Алекса по плечу:
— А мне этот горе-лекарь сказал, что ты всё забыл, малыш! Правильно, я всегда считал, что этим засранцам верить нельзя!
— Я действительно почти всё забыл. Так… только смутные обрывки воспоминаний.
— Я вот думаю, может оно и к лучшему? — хитро подмигнул барон. — Вот с родней даже встретился. И — без ругани. Кто б мне раньше рассказал про такое — не поверил бы!
— Это Таэр с Баррой настояли. Для улучшения образа в связи с приближающимся делом в суде консулата, — скромно прокомментировал Алекс.
— Вот! Еще и умных людей слушаться начал, а скоро, глядь, чем тени не шутят, пьянствовать и шляться в непотребном виде прекратишь! — продолжал балагурить барон.
— Да, я что-то и в самом деле положительных чувств к алкоголю не питаю.
— Ты? — искренне удивился Куифи, ловким движением выхватил бокал из рук Алекса и отпил, после чего вид принял вовсе ошалелый и демонстративно схватился за сердце. — Пожалей старика, обзови старым пердуном, что ли, а то помру сейчас от счастья. До чего яд полезный-то оказался! И где они раньше были!
Алекс только сейчас понял, что барон изрядно навеселе и это заставило слегка напрячься: