«Целеустремлённые, черти! Следующий раз не будут изгаляться и мину положат»
От мысли, что кто-то очень хочет его убить, было немного неуютно, поэтому весь оставшийся путь он молчал, пытаясь придумать что-нибудь.
В замке Алекс вяло отмахнулся от предложений Барры насчет ужина, и поплелся сразу в спальню. Сев на кровать, он принялся стаскивать с себя одежду, перебирая в уме лиц потенциально заинтересованных в его смерти. Список получался внушительным.
Тут его внимание привлёк выпавший из отброшенного сапога сложенный листок бумаги. Алекс встал с кровати и подобрал находку. На ощупь листок больше напоминал пластик — гладкий и скользкий. Сев обратно на кровать, он развернул листок и принялся читать выведенный идеальным подчерком текст:
«Уважаемый лорд Кассард, мы хотим принести вам свои извинения за то, что нам пришлось парализовать вас, но это был единственный способ спасти вам жизнь. Мы заинтересованы в сотрудничестве с вами, а вы, возможно, найдете полезной нашу помощь. Если вам это интересно, придите на праздник «Объединения» в красном шейном платке, и мы свяжемся с вами»
Алекс откинулся на кровать и задумчиво уставился в потолок. Героический юноша всё также звал за собой в атаку, а Алекс уже начал понимать, почему рядом с юношей никого нет.
«Наверно так и пошёл один, и героически помер, за что и вознесся на потолок»
Проявившиеся «грабители-спасители» ясности не внесли, совсем наоборот — всё стало еще непонятней.
«Мда и всем от меня чего-то надо, хорошо хоть этим я в живом виде надобен»
С этой мыслью лорд Кассард отправился в душ и спать, попутно смыв порванное послание в унитаз.
Всю дорогу из полицейского департамента Таэр тихо злилась. Не на кого-то конкретного, а вообще, на окружающую действительность. День выдался препаршивый. Сначала её сорвали в суд консулата. Вообще, формально, она могла и не ехать: в конце концов, она входит в Руку лорда и не подотчетна суду, даже суду консулата. Если что, все вопросы — к лорду Кассарду. Но посоветовавшись с бароном Куифи, они оба решили, что все-таки не стоит обострять отношения с судом накануне слушаний. И вместо приема в «изумрудных садах» она отправилась в секретариат консулата.
Ни одно благое начинание не остается безнаказанным. В итоге дейм Азкрилла Витаса, эта «ну, да и они тоже дворяне», мучила её абсолютно идиотскими вопросами о лорде Кассарде в течение четырех часов, повисая на Таэр мертвой хваткой всякий раз, когда та пыталась смыться под благовидным предлогом.
«Ну, я же еще столько всего не спросила!» Может, эта побитая молью дева — просто тайная поклонница лорда Кассарда? Когда ей, наконец, удалось отбиться от служебного рвения дейм Азкриллы выяснилось, что флаэр Таэр упёр полицейский эвакуатор. Эти слепые отродья самого тупого звиголота умудрились не заметить ни разметку дома Файрон на бортах, ни «дипломатический номер» на ответчике. Она битых полчаса орала по комму на ни в чём неповинных: сначала дроидов, а потом и клерков из службы эвакуации, пока те искали, куда именно уволокли её машину. Добираться до полицейской стоянки пришлось на монорельсе, вечером. После поездки в переполненном вагоне она пришла в настолько «благорасположительное» состояние духа, что на стоянке ей даже не пришлось ничего говорить — увидев её лицо, перепуганные служители нашли флаер меньше, чем за полторы минуты.