Нечаев тоже блаженствовал в одном исподнем. Пришлось ему побегать по городу!.. Бабушкина он все же дождался. Тот вернулся навеселе, и Нечаеву довелось собрать его в дорогу. Набросал в чемодан каких–то вещей, захлопнул крышку и, поддерживая веселого аккордеониста, отвел в Дом актера. Спьяну Бабушкин всю дорогу лез к нему с телячьими нежностями. Но Нечаеву все же удалось усадить его на полуторку.
Рассказывал Нечаев обстоятельно, неторопливо — Мещеряку ведь нужны подробности. А тем временем Егоркин колдовал над плитой, которую — невелика наука! — успел уже «освоить», и прыгал вокруг нее, выполняя какой–то ритуальный танец, тогда как Игорек сидел в сторонке и перелистывал свой альбом, в котором, как заметил Мещеряк, появилось несколько рисунков. В предвкушении сытного обеда у всех текли слюнки.
Старая пословица, гласившая: в застолье скажешь, что знаешь, — оправдалась и на сей раз. Обедали шумно, Делясь впечатлениями. Егоркин признался, что ему по первое число влетело от какой–то смазливенькой регулировщицы — нарушил правила уличного движения. А как их не нарушить, когда такая теснота? То ли дело в чистом поле…
Хитрый Егоркин старался растормошить Мещеряка, впавшего в задумчивость. Обычно это ему всегда удавалось. Но сегодня Мещеряк не развеселился.
— Ну, а как твои успехи? — Нечаев посмотрел на Игорька.
— На большой!.. — Игорек поднял палец. — Виталий Галактионович такой человек!..
Весь день они провели в мастерской. Кубов поил его чаем, угощал печеньем. Он показал Игорьку свои работы — их там несколько десятков. Говорили о многом. Впрочем, Нечаеву это вряд ли интересно.
— Отчего ж, продолжай… — попросил Нечаев.
Виталий Галактионович говорит… Виталий Галактионович думает… Виталий Галактионович обещал… Игорек на все лады повторял его имя. Как он себя чувствует? Отлично. Работая, он даже насвистывал. Он очень доволен своей поездкой на фронт. Надеется, что скоро сможет приступить к работе над картиной…
— А про меня он не спрашивал? — спросил Мещеряк.
— Как же, я ему ответил, что вы мотаетесь по городу. Егоркин сказал мне, что оставил вас в Столешниковом…
— И ты сообщил об этом Кубову?
— Ага, я ему сказал, что вы поехали в комиссионный и что Егоркин… — он осекся. — А что, не надо было этого говорить?
Мещеряк не ответил. В висках стучало. Но он быстро овладел собой и спросил:
— И что же Кубов?
— Ничего. Мы еще поработали. Потом он вышел, ему надо было куда–то позвонить, но очень скоро вернулся. Потом приехал Егоркин… Мы условились, что я завтра снова приеду.
Завтра? Завтра будет поздно. Мещеряк вскочил, схватил кобуру с пистолетом.