Когда подполз Шкляр, Нечаев спросил:
— Видишь?..
Что–то случилось. Что–то непоправимое, страшное.
— Все равно, — тихо произнес Сеня–Сенечка. — У нас нет другого выхода.
Он снова был прав. Деваться некуда. Они должны заглянуть в шалаш. Может, этот старик ошибся или позабыл про топор? Со стариками бывает… Ну, а если там засада, то… Один черт.
— Ладно, — согласился Нечаев.
Он поднялся и побежал под тусклый свет фонаря. А вот и шалаш! В лицо ударил крепкий кислый запах овечьей шерсти.
«До твоето момиче?..»
Но ему не пришлось спросить об этом. В шалаше все было перевернуто вверх дном. Там кто–то уже побывал. И совсем недавно. Было ясно, что этот кто–то увел с собой хозяина.
Рядом с распоротым тюфяком, в котором, очевидно, что–то искали, валялась обрезанная бутылочная тыква. Из тыквы выпали деревянные ложки (хозяин, как видно, ждал гостей). Тут же лежал черный горшок с остывшей фасолевой похлебкой — Нечаев определил это по запаху. А у входа он нашел шерстяные чулки и стоптанную обувь, похожую на лапти. Больше ничего в шалаше не было.
Выглянув, он позвал Сеню–Сенечку. Что делать?
Горшок с похлебкой еще хранил тепло костра, который был затоптан. Зола, оставшаяся на месте костра у входа в шалаш, была мягкая, не успела еще остыть. Нечаев разгреб ее руками и увидел красный уголек…
— Надо мотать отсюда, — сказал Нечаев. — Я уверен, что шалаш держат под наблюдением. Нас, наверно, прозевали — ждали не с той стороны. Но они сюда опять наведаются, вот увидишь…
— Мотать? А куда?.. — спросил Шкляр.
На этот вопрос не так–то просто было ответить.
Далеко им не уйти. Тем более, в таком виде. Эх, хоть бы у старика нашлась какая ни на есть захудалая одежонка!.. Но в шалаше пусто. Ту овчину, которая валяется у входа, на себя не напялишь. В ней только детишек пугать…
Они сидели молча, думая об одном и том же. Оставаться в шалаше было рискованно. Те, которые увели старика, могли заявиться снова. А что, если они засели за изгородью? Сидят и ждут… И стоит покинуть шалаш, как сразу…
— Чепуха, там никого нет. Они бы нас уже давно зацапали, — сказал Нечаев.
— И то верно… — Шкляр сидел на тюфяке, обхватив колени руками. Куда податься?..
А время шло.
Треск мотоцикла, скатившийся с горы, заставил Нечаева вздрогнуть. Неужто остановится? Тогда — конец… Но нет, мотоцикл снова протарахтел мимо. Немцы или болгарские жандармы патрулировали на дороге. Пройдет минут тридцать, и они опять проедут. И опять… Так что на дорогу лучше не показываться.
Тогда, может, податься в горы?
В шалаше было тепло и уютно. Нечаев согрелся, размяк. Подумал: «Будь что будет, двум смертям не бывать…» Задание выполнено. Мещеряк, надо полагать, узнает об этом. Так что совесть у них со Шкляром чиста… Ему захотелось растянуться на тюфяке и ни о чем не думать. Только теперь он почувствовал, что смертельно устал. Не все ли равно, где встретить врагов? Живым он им в руки не дастся. Пока у него есть нож, пока у него есть силы…