Большие руки водителя лежали на баранке руля. Руки с обкуренными желтыми ногтями, с крупными вздувшимися венами.
Добромыслов взял микрофон:
- "Переменный!" Я - "Седьмой". Следую по маршруту. Все в порядке. Как поняли? Прием...
Рация тихо гудела чуть потрескивая. Усталый голос ответил сквозь шум:
- "Седьмой"! Вас понял, для вас ничего нет, выполняйте маршрут.
И опять спокойное монотонное гудение. Темно-синий "газик" с красными полосами на дверцах был сейчас их рабочим кабинетом. Тепло мотора приятно согревало, знакомо пахло бензином.
- Тихое дежурство сегодня, - сказал Добромыслов.
- И вчера было спокойное, и позавчера, и завтра будет, - отозвался водитель. Он закурил и закашлялся. Красный огонек сигареты отражался в темном стекле. - Год назад было не так...
- Хорошо, - сказал Добромыслов. - Значит, люди становятся лучше.
- Дружинники "хлеб" отнимают, - усмехнулся водитель.
- Почему отнимают, - рассеянно сказал Добромыслов. - Помогают... - Он вспомнил недавнее. Час назад дружинники сдали им пьяного парня, сквернословившего и пристававшего к пассажирам в зале ожидания вокзала. Когда его посадили в машину, парень грозил расправиться и с Добромысловым, и с водителем, и даже с машиной, в которой его везли.
- Дружинники помогают, - снова сказал он.
Они ехали, сворачивая то в одну улицу, то в другую. Деревья густыми тенями опустились на дорогу, листва колыхалась под тихим ветром, тени на земле двигались, казалось, что асфальт неслышно колеблется.
- Владимир Петрович, давно хотел спросить, вы ведь в угрозыске начали, а сейчас - шофер, - сказал Добромыслов. - Почему?
Водитель взглянул на Добромыслова и пожал плечами.
- Это давняя история, Костя. В сорок восьмом я начал в угрозыске, да в том же году и кончил... Брали мы одного. Тогда вообще был тяжелый год для меня. Только из армии - и сразу в угрозыск! И сразу же дела - одно за другим. Через месяц нож в бок получил. Но не очень крепко. А в этот раз утюгом по спине!
- Чем?
- Чугунным утюгом. Мы с напарником вошли в коридор, а бандит за дверью стоял. Был такой - Прудаев, убийца, сволочь большая. Напарник прошел вперед, я замешкался, зацепился за порог, споткнулся, он из-за двери меня и ахнул между лопаток! Второй раз не успел. Напарник не дал...
- Взяли?
- Конечно, взяли. Таких разве можно упускать?!
На перекрестке они остановились. Оживленные люди переходили улицу. Быстрые тени сопровождали их. Лица мужчин и женщин в темноте казались мягкими и веселыми.
- Суббота... - сказал водитель.
- Ну, а дальше? - спросил Добромыслов, желая продолжить разговор.