Он встал, подошел к двери, отомкнул ее и, бросив ключ на стол, добавил доверительно:
- Брось дурить! Неужели ты трус? Чего испугался? Давай допивать бутылку да и спать пора. Завтра разберемся - утро вечера мудренее, знаешь?
Снова лилась водка, снова потные пальцы сжимали стекло стакана, снова наступило сладостное опьянение, и Коля обнимал Бережного, не понимая, как он мог заподозрить что-нибудь плохое, радуясь замечательной, счастливо обретенной дружбе.
Очнулся Коля, испытывая почти привычную и потому не особенно тяготившую головную боль. Комната тонула в полумраке. Всмотревшись в циферблат будильника, тикавшего на подоконнике, он узнал, что ровно пять часов. "Немного проспал", - подумал Коля. Потягиваясь, поправляя смятую одежду, услышал, как нежно поворачивается ключ в дверном замке. Первым в комнату вошел Бережной. Он громко и неприятно, скрипуче засмеялся:
- Скоро ночь. Хватит валяться, кавалер. Особенно в присутствии женского пола.
Он кивнул на недовольную Ванду, которая, против обыкновения, даже не попыталась заигрывать с Колей. Еще один вошедший - Ягнюков (Циклоп) положил ей руку на плечо, но она ее сбросила и отошла в угол комнаты, взяв со стола пустой стакан и вертя его в руках. Ягнюков процедил:
- Выпить найдется?
- Конечно! - обрадовался Бережной, доставая нераспечатанную бутылку. На, отвори. И закуска есть. Перед операцией нужно заправиться.
Ванда протянула стакан Ягнюкову. Тот усмехаясь, глядя ей в лицо, а не на бутылку, налил себе, а потом остальным.
Водка тускло светилась в стаканах. Коля торопливо выпил.
- Значит, двигаем на столовую, - неожиданно сказал Бережной, холодно глядя на Колю. - Она работает допоздна - выручка останется. Много было пива - улов должен быть. Ты что, Циклоп, пятишься? - он повернулся к Ягнюкову, который, не двигаясь, стоял на месте.
- На столовую не пойду. Надо работать подальше, а не рядом с домом. Можно влипнуть.
- Значит, не согласен, шкура? - Бережной добавил несколько грубых ругательств и проронил злобно:
- Ну вали отсюда, сволочь, обойдемся без тебя!
Ягнюков с нарочитой злой бесцеремонностью громко стукнул стаканом об стол, чуть не опрокинул, отодвигая стул, обиженно озираясь, надвинул кепку почти до самых глаз, не попрощавшись, ничего не сказав, вышел.
Ванда молча допила свой стакан, налила еще водки. Коля пить не мог, взял гитару, стоявшую около кровати, начал играть меланхолический вальс. Пальцы часто срывались. Бережной обошел стол, ладонью несильно толкнул его в плечо.
- Ты, дурачок, не волнуйся!
Виктор присел на кровать, обняв Колю, поднес стакан к его губам, дождался, когда Коля посмотрел виновато и испуганно на него, и кивнул ему подбадривающе. Коля пил, а Бережной продолжал спокойно рассуждать: