Но почему поезд двигается так медленно? Конуэй огляделся по сторонам, думая, что, возможно, где-то горит красный сигнал семафора. Поезд ехал, не набирая скорость. Возможно, я паникую зря, подумал Конуэй. Очевидно, поезда всегда выезжают с вокзала на самом медленном ходу. Послышалось пыхтение локомотива, и ирландец уставился на паровоз, словно загипнотизированный. Двадцать тысяч фунтов!
Кажется, поезд начал двигаться быстрее. Или нет? Конуэй присмотрелся к окнам. Разумеется, ничего видно не было – пока Хэллидей не высунется из окна, заметить его будет невозможно... Вот он! Репортер увидел голову, потом плечо – из окна высунулся мужчина. Ну же, давай! Хотелось как можно быстрее закончить операцию.
Черт! Поезд снова замедлил ход! Конуэй испытал приступ страха. Может быть, сбежать? Он никак не мог решиться. Наверное, разумнее скрыться. В списке так много других имен. Будет глупо, если он попадется в самом начале работы.
С другой стороны, в вагоне двадцать тысяч. И поезд не остановился, он все еще едет. Потерпеть какую-нибудь минуту, и получишь целую уйму денег. Конуэй стоял, весь трясясь, раздираемый двумя противоречивыми чувствами – жадностью и страхом.
Паровоз еле полз.
Было непонятно, собирается ли он остановиться или вот-вот наберет скорость. Конуэй не хотел показывать свое лицо, но в то же время сгорал от нетерпения. Он поднял глаза и встретился взглядом с Хэллидеем. Инженер держал в руках коробку, готовый ее бросить.
Репортер изобразил всем своим видом самоуверенность и кивнул. Сердце у него чуть не выскакивало из груди, по всему телу выступил пот.
– Бросайте! – заорал он, и коробка полетела к его ногам.
Конуэй поднял ее и пустился наутек. В следующую секунду поезд, заскрежетав тормозами, остановился. Репортер оглянулся на бегу и чуть не бухнулся в обморок. Оказывается, Хэллидей спрыгнул на железнодорожную насыпь. Дверь вагона была открыта, и заводчик со всех ног бежал за шантажистом. Конуэй хотел перепрыгнуть через изгородь, но не успел – Хэллидей схватил его за плечи и развернул лицом к себе.
Инженер был высоким и крепким. Конуэй перепугался до смерти.
– Кто ты такой?
Конуэй взглянул в свирепые глаза, все его чувства обострились, подстегнутые страхом. Что за дурацкий вопрос?
– Я тот, кто отправит тебя на виселицу, если ты немедленно не уберешься. – Конуэй попытался высвободиться, но ничего не вышло.
– Ты работаешь в одиночку! – рявкнул Хэллидей.
Тут Конуэй почему-то вспомнил о сестре Доннели и о ее антианглийских речах. Нарочно усилив ирландский акцент, он сказал:
– У нас в Ирландской республиканской армии в одиночку никто не работает.