История Джеффа
Когда санитары из «Скорой» выносили меня из дома, один из них тихонько спросил Джиллиан: «Где бы ваш муж предпочел умереть?»
Четыре месяца назад я был на волосок от смерти. Сегодня количество раковых маркеров у меня в крови, на пике болезни подскочившее до 22 000, упало до 170.
Чудо? Ну, меня такое объяснение устраивает. На самом деле два врача (мой онколог и врач из реанимации) независимо друг от друга прозвали меня Лазарем. Вот какой тонкий был этот волосок.
Все началось 2 августа 2007 года, когда я, устав жаловаться семейному врачу и подниматься по ночам, чтобы сбегать пописать, отправился к специалистам. Сканы получились нехорошие. Биопсия – еще хуже. У меня диагностировали рак мочевого пузыря, и в одно мгновение жизнь нашей семьи перевернулась с ног на голову. За годы до этого моя жена Джиллиан сама прошла через битву с раком груди. А теперь ей предстояло сообщить дурные вести нашей 22-летней дочери Мэдлин и 16-летнему сыну Сэму.
С днем рождения!
Итак, в мой пятьдесят седьмой день рождения, 13 августа, мне шесть часов делали операцию. Потом я узнал, что часть раковой опухоли удалили вместе с мочевым пузырем, но мне придется еще очень много лечиться, в частности, пройти курс химиотерапии.
Несколько месяцев спустя я уже начинал подумывать, что победил болезнь, но тут рак снова настиг меня, на этот раз обложив снаружи мою прямую кишку. Еще один курс химиотерапии плюс тридцать три сеанса рентгенотерапии по пять раз в неделю. Затем случилась закупорка кишечника.
В прошлом декабре мы, все вчетвером, прилетели в Лондон, где должно было начаться наше шестинедельное турне по Англии, Европе и США. Сразу же по прибытии я почувствовал себя так худо, что даже не смог ничего есть. У меня раздулся живот. Меня положили в вестминстерскую больницу Святого Фомы.
Если пришло время умирать, то оно пришло совсем не вовремя
Если пришло время умирать, то оно пришло совсем не вовремя.
Именно на этот день, сразу после прилета, у меня была назначена встреча со старыми дружками с Флит-стрит, с людьми, с которыми мы еще в 1970-х работали в «Дейли экспресс». Но встречи не будет. Не будет и турне. Британские доктора сказали, что рак у меня уже неоперабелен и что мне лучше всего немедленно вернуться в Австралию и доживать на симптоматической терапии. Мне, сказали они, осталось жить всего несколько месяцев, если не недель.
Счастливого Рождества!
Дальше – хуже. По причине моего почти безнадежного состояния и по правилам, принятым в авиакомпаниях, я не мог совершить 24-часовой перелет домой без сопровождения квалифицированного медработника. Но до Рождества оставалось всего три дня. Где ж за это время найти человека, готового полететь со мной в Австралию?