Будь осторожен, твоя широкая кость нам еще приго-
дится.
Улыбавшийся Галлоуэй вдруг посерьезнел.
Когда рассветет?
Кинг опустил глаза и вздохнул.
Когда ночь уступит права дню.
За то время, что каторжане готовили побег, они изобре-
ли свой, особый язык в целях безопасного общения. В дан-
ном случае Нэд Галлоуэй интересовался датой побега, но
Кинг отвечал, что необходимо ждать подходящих условий.
«Каких?» – открыто спросил Галлоуэй, но тут вмешался
Питер, сказавший, то ему пора идти, иначе долгое отсутст-
вие может вызвать ненужные подозрения.
Молотобоец поднялся и услышал слова Сэлвора:
Вы с Оглом – лихая парочка, Нэд, но будьте осторож-
ными. Думаю, что о «кошке» знает или догадывается чело-
век, которому это вовсе даже не обязательно знать. Пока
всѐ спокойно, но когда пойдет дождь, я не знаю.
Опасность! – пробормотал Нэд. – Плохо дело!
Когда за Нэдом закрылась дверь, Кинг спросил Питера:
Какого ты мнения о нем?
Ты его не спрашивал, когда привлекал его к делу.
Теперь спрашиваю!
Изменились обстоятельства?
Считай, что так!
Думаю, что он не пчела. Мед не его работа.
И я так думаю.
Кинг соглашался с Питером, который был уверен, что
молотобоец Огла Нэд Галлоуэй не осведомитель и доносы
не его работа.
Вытерев руки, Стэрдж подошел к Кингу.
Показывай, с чем решил заявиться.
Осмотрев руку, с удивлением сказал:
Так это же царапина, а не рана!
Кинг усмехнулся:
Значит, чтобы поговорить с тобой, мне необходимо
разрезать руку до плеча? Ты не слишком требователен?
83
Эмиль Новер
Стэрдж понял Кинга мгновенно и, улыбнувшись, при-
нялся обрабатывать рану.
Выкладывай!
Кинг рассказал, о разговоре с Джозианой, о своих по-
дозрениях, в заключение, заявив, что побег придется отло-
жить. Питер слушал внимательно, но всѐ больше и больше
хмурился: желанный миг свободы отдалялся. Закончив пе-
ревязку, он отошел в угол, чтобы вымыть руки, а Кинг одел
рубашку и спросил:
Ты про этот указ знал?
Он действительно вышел два дня назад, но я был
очень занят и не успел сообщить вам. Но меня интересует
другое: почему леди Стейз не только не умолчала об этом
указе, но и предупредила и именно тебя?
Наверное, чтобы показать, что всѐ наши попытки бе-
жать обречены на провал.
Сомневаюсь, Кинг, и снова спрошу – почему?
Может, в ней заговорило чувство сострадания?
И потому она умолчала о том, что мы готовим побег?
Кинг не мог ответить на этот вопрос. Джозиана по-
прежнему оставалась для него ларцом, полным загадок.